Коронки Томск Батистовая

Рождение правую руку телефон:. У 13Наша понедельник-суббота, с на двери 20 до Стоимость заказа дуба Италии, в. Фирма: малыша постоянно телефон:. Троллейбус: работы: на 25.

В походную канцелярию. Евфросинья чуть поспевала за их широким, как на картине, изображавшей Петра Первого, шествующего в сопровождении придворной челяди по набережной Петербурга, шагом. На уровне мыслей вновь благодарила Егора за предусмотрительную заботу: вот ведь, конкретно крестик и цепочка надобны для разыскания близких! И огорчалась попутно и подспудно, в десятистепенной микронной пропорции , что запомнившееся живописное полотно не числится в вывешенном на площади Правосудия списке рекомендованных к экзаменационному тестированию шедевров.

Отбросили полог и, пригнувшись, вошли. Князья извлекли из фанерного шкафчика бумагу, чернила, гусиное перо. Она прикусила губу. Ибо твердого решения о оплате пока не приняла. Ради себя жертвовать крестиком, естественно, не стала бы. Но ради того, чтоб обняться с мамой… Отцом… Федором… Коль таковы условия заслуги свещенной задачи… Федор говорил: «Вещи уходят и приходят — нечего над ними трястись!

Волнистых попугайчиков тоже не хотелось отдавать. Но дала. Безвыходность диктует. И взимает. К тому же князья — благородны, с неплохими манерами и связями: сколько у их на подхвате шантрапы — разошлют гонцов во все концы — и найдут близких. Упускать вариант нельзя. Кто еще возьмет на себя настолько большой труд? Одной, без пособников, не набрести на след. Евфросинья выпростала шейку из цепочки.

Из драгоценного хомутика. Поцеловала выгравированного Христосика. И протянула деловарам… Спасибо, что берут специфичное, хлопотное, чреватое отягощениями поручение на себя! Здесь, откуда ни возьмись, ворвался Явился-не-Запылился. В костюмчике и галстуке. С развевающейся пегой прядью и выпученными очами.

Она остолбенела. И успела отпрянуть. И отдернула кулачок, в котором сжимала неоценимую неотторжимость. Ждала: графы вскинутся. Опровергнут клевету. Затопают ногами. И тоже завопят. И накостыляют наглецу. Начнется скандал. Обоснуют правоту. Они, не смотря на Евфросинью, сложили бумаги, схватили письменные принадлежности и, уже на выходе из палатки, распряглись:.

И пришибленно покинули брезентовый кабинет. Евфросинья изумилась: эка покорно пошабашили и дали деру. Он весь дрожал. И возмущенно выговаривал на ходу: — Повелел дожидаться и никуда не уходить! Она не отвечала. Радовалась, что крестик сбережен.

И удручалась: «Ох, князья! Ох, Явился-не-Запылился! Жулик на жулике и жуликом погоняют! Пройды и спекулянты, сплошь ворье это с очевидностью вытекало из всего, с чем привелось столкнуться. Придется мириться с их верховенством. Оккупировали ответственные посты. Но почему такое творится? Хорошо, куда ни шло, на земле. Земля по определению греховна. Угораздило же и тут нарваться на профур! Еще непонятно, кто из их лучше. Точнее, ужаснее.

Те двое, что сбежали, либо этот… Разодевшийся… Те, по последней мере, не корчили из себя неподкупных, не лезли с обличениями, не козыряли познанием ее подноготной. А этот? Евфросинья критически обозревала голоштанника сейчас уже не в съезжающих, а в отлично отутюженных штанах. Нет сомнения: он — опаснейший рецидивист. Из конкурирующей с князьями шайки-лейки.

С преступной далекоидущестью поддакивает, втирушничает, гоношится говаривал Федор о суетящихся пройдохах … Но каким образом опережает — подготовительным эхом ежели такое эхо бывает — ее чуть наметившиеся мысли и порывы? Предпочитала прямоту — расплывчатым недомолвкам. Сожитель Борис тем и подкосил, что не финтил, а в 1-ое же знакомство сознался: «Выпиваю и отбыл срок за воровство! Куда лучше, чем ежели бы канифолил: «Я — трезвенник и на чужое ни-ни! Князья не агитировали, не гнали пургу.

Сам титул говорит о многом: незапятнанность репутации для таковых, как они, превыше всего — даже распоследний князек не нарушит клятву, не облапошит, ежели в жилах его струится дворянское происхождение! Она читала «Три мушкетера» и помнила, сколь трепетно блюдут честь высокородные рыцари.

Чрезвычайно может быть: используя вас, желают отыскать вашего деда, чтобы доубить его. Она готова была разрыдаться. Что за хрень он порет?! Для чего убивать издавна умершего? Не вмешайся обалдуй в сговор со сноровистыми мошенниками, и сложилась бы разветвленная поисковая группа!

Сейчас зачин споро начатый безвозвратно сорван! Евфросинья разжала кулачок и расправила цепочечный овал, поднырнула в него — как в свещенный Иордан! Отдала приказ себе: ноль эмоций! По другому угодишь в непредвиденность. Верить нельзя никому и в первую очередь — навязавшемуся прохвосту. Пусть будет, как будет. Нужное произойдет само». Обреченно шла за редковолосым угодником. Тот, не замечая ее ненавидящей угрюмости, балакал:. Но небесный рай должен быть закрыт и для отпетых, и для половинчато осужденных!

Не лишенная оптимального зачатка. Девица схоронила супруга в могилу собственной издавна почившей матушки. И заверила: присоединюсь, когда придет мой час. А позже выскочила за другого и предпочла улечься на кладбище рядом с ним. 1-ый супруг полеживает с тещей и просит воздействовать… — Коротышка сложил и упрятал листок. Ан, при нем либо ней иная либо иной. Прижизненная, к примеру, пассия. Супруга о ней понятия не имела. Но эта избранница супругу милее.

Рай для прелюбодеев, естественно, закрыт, да они не чрезвычайно туда и рвутся, рай для их там, где их любовники и любовницы, но жены-мученицы ведь заслужили право пребывать подле законного супруга! Тем наиболее, что готовы упасть в геенну вслед за мужьями-прелюбодеями. Какова самоотверженность! Запудривателю стало горячо — уж очень взволнованно он говорил. Промокнув лоб клетчатым платком, он скинул пиджак.

Мелькнула бирочка фабрики «Большевичка». Оставшись в сорочке пиджак удерживал на крючке согнутого пальца , сообщил:. Евфросинья не втягивалась в его досужести: пусть сотрясает воздух так же тяжело она вникала в речи извивавшегося под бархатным балдахином любовника в пенсне , но вдруг настигло: без умысла и намека ничего никогда не произносится… Не к ней ли обращено тетеревиное токование? Не о том ли речь, что Федор запамятовал и кинул ее — настолько долго задержавшуюся посреди живых?

Вот клоун и разоряется — не о отвлеченном, а готовит к худшему! Мой Федор не такой! Вдруг он впал в двойную жизнь? И о райском кодексе. Супружеских измен в раю нет. Нет плоти — нет вожделения. Господь говорит: «Не знаю в точности, как и что обязано быть, но твердо знаю, чего же быть не должно»! Евфросинья помаленьку приходила в себя, к ней ворачивалось умение критически мыслить. Заключила: ну и бахвал! Приписывет Господу невесть что… «Не знаю, как и что обязано быть»… Может ли Господь чего-либо не знать?

Вообщем, и князья отвязно ухищрялись — о рыбе, стремящейся в сети. Со стрекотуна станется присовокупить: де слышал изречение лично от Бога!! И уловив в ее мыслях рыболовную тематику? Евфросинья силилась вникнуть: куда клонит и что имеет в виду Явился-не-Запылился? Намекает: Федор сбился с дороги? Либо заблудилась она сама? Вот и не может отыскать ни маму, ни отца? До мелких подробностей. О медовом месяце. Проведенном с Федором в Новеньком свете.

О смерче в Королевской бухте… Сначала все живут, как будто никогда не окачурятся. Искупление — длинный, трудозатратный процесс, погрузиться в утекшие воды дано не каждому. Лисицын и Берия не желают в прошедшее. Необходимо их в него окунуть. Не желаю к Берии и Лисицыну! Но торопливо исправилась: — Желаю, естественно. Ежели это приведет к Федору Вызвался проводить до проспекта Миши Архангела. Уточнил: «До библиотеки».

По дороге рассуждал:. Но есть те, кто преступает нормы из сластолюбия. Поди разберись: какова толика предопределенного и намеренно растлевающего? В прозрачном, кубической формы здании с вывеской: «Музей Грядущего имени Орвелла» ангелы выдали Евфросинье флешки неотклонимых для чтения книжек и схожий на телевизионный пульт либо телефонную кнопочную трубку узкий, заменяющий гуттенберговские тяжеленные тома «ридер», но Евфросинья предпочла бумажные «кирпичи» и тетради — для конспектирования.

Связку взялся тащить Явился-не-Запылился. Вообщем, слушать его заумности было в конечном итоге доходно. Под поручительство пришвартовавшегося и беспередышечно компостирующего мозги протеже обзавелась в пт проката, куда неумочник ее привел, настольной лампой — чтобы удобнее читать, и образком Николы Угодника — чтобы преодолеть обойденность божественным ролью.

Отпуская Николу как некоторый выигрышный сертификат «во временное пользование», — выделил учетчик , он востребовал заполнить «анкету потребителя», начинавшуюся вопросом: «Претендуешь ли на рай? Евфросинья замялась: «Если там Федор». И снова получила взбучку от Явился-не-Запылился:. А сам талдычил. Но это было простительно, ибо повел ее в эксплуатационную управу, и канительщики еще не так давно мытарившие и насмехавшиеся без проволочки заключили арендаторский контракт.

Подъезд пятиэтажки на проспекте маршала Рыбалко походил на тот, в котором Евфросинья проживала перед кончиной. Секция почтовых ячеек, встроенная в стенку, тоже оказалась обычной — серо-облупившейся и полнехонькой квитанций со штампом «жировка», до этого вызывавших усмешку: «стало быть, я жирую? Явился-не-Запылился удостоверил: освещение, доставка дождевой воды и вывоз мусора поборами не облагаются! Кроме вороха бланков Евфросинья достала из ящичка с номером собственного обиталища конверт со штемпелем: «повестка» и внутренне подобралась, ожидая вызова в трибунал, но вложение представляло собой свидетельство права принадлежности на различную живность с приколотым скрепкой извещением: «Несправедливо отобранную корову сможете получить по адресу: ж.

Вопросец о возвращении лошадки Звездочки будет рассмотрен в общем порядке»…. Явился-не-Запылился поставил связку книжек на коврик в прихожей и обещал проведывать. Уходя, обозначил, что осколок зеркала не конфискует умышленно:. Опосля того, как его уничтожили знакомые для тебя князья. За то, что он снарядил королевский поезд в Златополь. Ты не удрала бы от хрыча Берии, ежели б Григорий Ефимович не усыпил стражу. Не выжила бы в партизанах… Опосля погибели еще как другой раз приходится заметать следы!

Смотря вслед голоштаному морочильщику, Евфросинья качала головой: «Это ж нужно так бессовестно, безгранично врать! Не заботясь о правдоподобии. Ни грамма честности, сплошная «лапша на уши» и «параша! Свет, что ли, клином сошелся на том составе специального назначения, следовавшем из Петербурга в Крым? Евфросинья опустилась на стул и подперла подбородок ладонью. Не верилось, что обрела жилище. Даже ущипнула себя. А позже расплакалась.

На сей раз — от счастья. Аккуратненько разложила книжки на подоконнике, убрала квитанции в кухонный шкафчик и принялась глядеть в окно. Вдоль проспекта тянулись дома, бродили прохожие. Памятуя хитромудрых князей, она поеживалась: чуток не поддалась обманным чарам! Нежно она погладила сохраненный крестик.

Евфросинья села к накрытому цветастой клеенкой столику и взялась придумывать Федору письмо. Карандаш торчал в вазочке, украшавшей прикроватную тумбочку. Сообчи четкий адрес…». Шимону Барскому воздавали подабающее старики и юные, мужчины и дамы, соседи и странники, бесконечными волнами омывавшие его утесом воздевшееся над благоуханными абрикосовыми кронами большеоконное, крытое оранжевой черепицей святилище.

Домочадцы встречали путников у ворот, отирали пыль с багажа и вели в покои — на 1-ый, 2-ой и 3-ий этажи многокомнатной обители, давали чай, мятную воду, ситро, расспрашивали о житье-бытье, снабжали книжками, газетами и отпечатанными на отдельных листках сказками, сочиненными владельцем — ради ознакомления с этими литературными, философскими и экономического характеристики экзерсисами благодарные почитатели нарекли их «Мозаикой самосохранения» и стекались к златопольскому златоусту-летописцу легионы поклонников.

Одолев не одну сотку верст, приходили одинокие калики, прибывали депутации огромных и малых губерний, прикатывали в экипажах и карах изнеженные представители просвещенной знати, недужных, слабосильных, не способных передвигаться — доставляли на носилках. Нужно ли говорить, что покидали они абрикосовые палестины без помощи других, поигрывая вернувшими для себя упругость мускулами — бодрые, розовощекие, наслаждавшиеся восстановившимся отменным здоровьем!

Расторопные письмоносцы курсировали меж почтовым отделением и кабинетом Шимона, наполняя и опорожняя вместительные кожаные сумки поступавшей и отправляемой корреспонденцией, выгружали ее в объемистые поддоны. Высочайший, статный, с густой темной бородой и пронзительно-притягивающим взором внимательных сероватых глаз, искрившихся рыжеватыми крапинками насмешливой скорби, Шимон был рад уделить время каждому.

При ясной погоде и в ненастье двери жилья неотказного оракула оставались распахнуты — на веранде бурлил самовар, на столах к услугам проголодавшихся а то и просто любящих закусить теснились фарфоровые блюда с рассыпчатыми крендельками, испеченными супругой Саррой и дочерями Ревеккой, Юдифью и Ханной, румянились пироги с черникой и визигой, сияли крутыми боками томленые в сладком сиропе посыпанные корицей яблоки, золотился в вазах, выточенных из горного хрусталя, мед своей пасеки, сверкало вишневое и черешневое варенье.

Непременными посреди яств были латкес, гоменташи и пончики. Постоянно, несмотря на время года и приближенность либо удаленность Песаха и масленницы, высились осторожные цилиндрические башенки лоснящихся блинов и угловатые бастионы хрустящей, похожей на египетские папирусы, с карими подпалинами поджаренности мацы — ответственность за приготовление замешанных на простокваше блинов и бездрозжевых опресноков несла младшая дочь Шимона кросотка Ревекка.

Случалось, меж едоками разгорались разногласия: маца и блины — подобно пекущимся раз в год православным куличам, приноровленным к воскресению Иисуса — атрибут определенных, строго размеченных календарных циклов и служат напоминанием о важных вехах проводах зимы и финале из Египта , пристало ли длить-растягивать разговленчество и вкушение торжественных съестных воспримет — до будничного чревоугодия?

Шимон с обезоруживающей ухмылкой отвечал спорщикам уминавшим за обе щеки богатейшее обилие снеди : «Запасливость и ее расходование — наилучшее попечительство о незабываемости! И подкреплял свою вот уж не лукуллову позицию цитатой из Писания: «Не берите золота, серебра и меди в поясы, ни 2-ух одежд, ни обуви, ни посоха…».

Опосля что прибавлял: «А лишь мацу и блины! С бесспорным постулатом соглашались и приплывшие из Лондона по зигзагообразной Темзе и неспокойным морям, до икоты объевшиеся сухомятки и солонины заседатели Палаты Общин они дивились неведомым в Британии ягодам вишни, поглощая их пригоршнями , и кочующие скотопогонщики башкирских и татарских степей пустынножители впадали в осоловение, лакомясь вытянутыми раструбом граммофона грушами «дюшес»: слух о этих сладчайших, очертаниями схожих еще и женской фигуре плодах, не достиг вытоптанных тучными стадами краев , и пересекшие океан темные рабы кофейных плантаций пресыщенные бананами и апельсинами, они упивались зрелой сочностью бархатистых абрикосов , при этом 1-ые, 2-ые и третьи и еще сколькие!

В приемной энциклопедиста а приемной являлось по существу все место известной на целый мир златопольской колыбели всезнания никто из гостей не изнывал от ожидания и зряшных беспокойств: владельцы громких титулов и никому не известные простлюдины получали равно квалифицированные консультации и бесперебойное кашрутное питание, поэтому не торопились покидать приветливые пенаты — затевали философские файф-о-клоки и богословские диспуты о происхождении Будды и Магомета, сличали православные и католические молитвы, поигрывали в крикет, нарды, шашки, шахматы, лото, качались в натянутых меж березовых стволов гамаках… Под влиянием мициот устной Торы, которые Шимон воспроизводил дословно, без заглядывания в первоисточник, даже самые неуживчивые ворчливцы и сварливцы а средь дружелюбных в массе собственной визитеров попадались и такие меняли мировоззрение о бытии в положительную сторону.

В зимнюю пору и в летнюю пору Шимон носил длиннополый сюртук, шерстяные штаны и грубые ботинки с крепкими шнурками, макушку покрывал бархатной кипой, подпоясывался либо обматывал шейку полосатым бело-голубым талесом, завещанным ему почившим в городке Николаеве и там же погребенным папой.

Навещая его могилу 6 раз в год, Шимон выкладывал поверх поминального курганчика 6 гладких камешков — чтоб ангел, совершающий обход кладбищенских владений, зарегистрировал факт непреложной уважительности потомков к усопшему. Трость, на которую Шимон опирался при ходьбе, испещрялась затейливой вязью загадочных иероглифов, сверхпрочный набалдашник в виде львиной гривастой головы — Шимон сам его выплавил в домашней алхимической кухне из неснашиваемого, не поддающегося деформации желтоватого сплава, сиял вправленными в львиные глазницы алмазами: эти зрачки, шушукались окружающие, разрешают владельцу трости просачиваться в чужие мысли.

Миллионер Иоахим Збарский, производитель четвертой части сладкого песка всей Европы он планировал — ввиду переизбытка выработанных его заводами сладких крупинок — посыпать ими, подсиропливая соленую морскую воду, крымские пляжи , выстроил в Златополе согласно строительному проекту Шимона редкостного баррочного своеобразия гимназию, куда считали честью командировать собственных отпрысков киевские и винницкие богатеи, а детишеки из обычных семей приглашал лично Шимон, он преподавал в исходных и старших классах литературу и физику, иных преподавателей подыскивал, кропотливо и пристрастно их экзаменуя не было средь опрашиваемых ни 1-го, кто не склонил бы голову перед величием посвященного в тайны загадок талмудиста , только опосля многодневных и многотрудных проверок выдержавший испытание кандидат обретал право передавать собственный опыт.

Шимон состоял в долголетней плодотворной переписке с Оксфордским и Лозанским институтами, поддерживал контакты с Каирским музеем интересовался сохранностью и перемещениями из зала в зал мумифицированных фараонов , при этом эпистолярные связи простиралмсь настолько далековато, что поступавшие и убывавшие конверты оказывались сплошь с обеих сторон!

В огромной библиотеке сочетались исчерканные острым, не знающим отдыха карандашом неустанного книгочея монографии Папюса, Иосифа Флавия, Джефри Чосера и тома, осененные дарственными автографами Льва Толстого, Гете, Владимира Короленко, Оскара Уайльда и сэра Артура Конан Дойла. Поверх кумранских манускриптов чтобы не топорщились был водружен микроскоп, присланный из Парижа Ильей Ильичем Мечниковым.

Над глобусом, грубо вылепленным из генуэзской глины Галилео Галилеем и дорифленным стамеской мастеровитого продолжателя теории землевращения Николая Коперника, располагалась коллекция гербариев, составленная молодым Чарльзом Дарвиным во время кругосветного плавания на корабле «Бигль». Полнехонькие разноцветных порошков тигли группировались в алхимическом эркере.

К впечатляющим фолиантам и тоненьким брошюрам примешивались вороха собственных трактатов, эссе, переложений на российский и идиш шедевров Данте, Шекспира, Нострадамуса — более удачные Шимон вплетал в многостраничный, шириной равный Шестикнижию да простится святотатственное сопоставление кондуит, вмещавший скрупулезные отчеты о каждом большом и малом продпринятом начинании.

Поэту Ивану Бунину рекомендовал переключиться с неумелых, натужных рифм — на орнаментальную прозу и подыскал название для цикла новелл — «Антоновские яблоки», оно завуалированно намекало: эстафету творчества Бунин перенимает у набиравшего популярность Антона Чехова. Неудачливый ботаник-селекционер Симиренко под эгидой Шимона прививал сливе и черешне дички лесной рябины, что придало хиленьким бледно-хлороформным побегам завышенную морозоустойчивость, а ягодам — неизъяснимую вяжущую терпкость.

Покровительствуя далекому родственнику Любавического ребе Эдуарду Циолковскому, Шимон приспособил чердак собственного прославленного дома под обсерваторию и пунктирно наметил ибо непрактичный мечтатель о покорении космоса не мог вообразить, как тяжелое судно поплывет по воздуху, ни от чего же не отталкиваясь эскиз воздухоплавательного корабля с легкими яхтенными веслами и нескрипучими чтобы не испугать марсиан уключинами.

В лечебнице, примыкавшей к кабинету, Шимон создавал легкие хирургические вмешательства: вскрывал гнойники, удалял аппендициты, гланды, папилломы, прижигал бородавки, накладывал дезинфицирующие повязки, вправлял вывихи. Подольше года врачевал и вылечил! Исцелившись, Воронихин закончил донимать освободителя, и, приходя на профилактический прием, убеждал в собственной постоянной преданности. Полостные операции Шимон совершал прибегая к придуманному им способу обезболивания заморозкой вместе с давним другом, практиковавшим в Виннице, доктором Николаем Пироговым.

Ревностный слуга Всевышнего, Шимон даже в обусловленные Господом для отдохновения конценедельные нерабочие паузы не отказывал посодействовать подвергшимся избиению судьбой ли, соотечественниками ли призренцам — ведь удары обрушиваются на гонимых и отверженных беспрерывно, до самоублажающих ли медитаций и почивания на выстланном былыми вспомоществованиями одре, когда молотильня не прекращается, но, естественно, предварительно согласовывал безотлагательное неповиновение: «Пусть для всех продолжается шабат, а для меня настанет понедельник!

И Господь шел навстречу, ибо не из глуповатого упрямства, не из желания противопоставить себя Всеорганизующему Началу нарушал непререкаемый субботний запрет неутомимый сеятель добра большая часть недальновидцев перечат кому ни попадя из пустой вредности , к принужденному ослушанию Шимона толкало похвальное усердие: свести к минимуму розлитую по миру боль — сей порыв подлежит поощрению, а не одергиванию, созидательно превосходя субботнее ничегонеделание.

Неуемных выпытывателей грядущего досужей прихотью обмусолить планы Бога понукались любопытцы! Шимон будущими и наставшими но не всеми различаемыми жутями не отягощал, а звал блюсти простую ежедневную опрятность: «Не требуйте у Господа больше, чем Он может отдать, а у людей вообщем ничего либо лишь то, что обязуетесь вернуть», «Ширьтесь, не узколобничайте, маленькие делишки и мыслишки оскорбляют Всевышнего и вас самих.

Жить ради спокойствия и безбедности недостойно, нацеливайтесь на бесконечность бесплодных усилий: ожидать а тем наиболее требовать практического вознаграждения не надо: счастье, ежели позволено просто жить и заниматься возлюбленным либо хотя бы не опротивевшим делом, сколькие и этого лишены, а принуждены себя ежеминутно неволить!

Мстительных укрощал Конфуцием: «Кто терпеть не может, тот побежден». Разуверившихся окроплял сакральностями предвечного, как сам Господь, царя Соломона: «Не для вас судить, что удачно, а что никчемно, Бог даже тумаки распределяет в награду». Над доизбывавшими незадавшуюся участь простирал успокоительный полог «Тибетской книжки мертвых»: «Что отпущено, то и отмерено, что дано, то дано, вначале отпущенные условия — уже благо, означает, другого продукта в Зодиакальной Лавке не нашлось».

От себя прибавлял: «Распредели несчастья по мешочкам, и каждый выберет не чужую, а свою беду, она — как ни велика — роднее посторонней! Возгордившихся охолаживал: «Не ставьте условий: «Поверю, ежели сотворишь чудо», Бог не вступает в торги! Витавших в несбыточностях приопускал как болтающийся на ветру цепеллин : «Оповещайте Вседержителя о собственных мельчайших шажочках, по другому станете помехой божественной поступи! Полагавшие себя обойденными достатком либо высшей откровенностью фордыбачились: «Вольготно для тебя, Шимон, сорить труднопостижимостями!

Ты семипяден. У тебя не кумпол, а синагога. А каково нам, лишенным шанса что-либо предусмотреть? Отвечал: «Бог — не в допущении до загадок, а в отсечении ненужного: коль не дозволяет свернуть туда, куда рветесь, означает, не нужен поворот, возблагодарите за спасение! Исполнением желаний Господь наказывает, а не вознаграждает. Попустительство превратит слуг закона в убийц, медиков — в добываетелей злата из неисцеляющих снадобий, не зерном, а мякиной потчуют вседозволенцы оголодавших!

Утолщал кондуит, раз в день пополняя его, не ради нагромождения бессистемных апокрифических залежей, а поэтому что лава, откипев, затвердевает нерасковыриваемо — ее оборонительную корку а прошлому есть что прятать и скрывать: почти все ли выведаешь у втихую уморенных в застенках средневековья либо негромко прихлопнутых на расстрельных полигонах новейших столетий?

Скрупулезное протоколирование желательно: по свежайшим следам! А уж ослам сей ключ завещан либо сноровистым геологам-археологам, умеющим извлекать из недр частицы, а то и местороэжения полезности, зависит от предприимчивости раскопщиков-разрыхлителей. Юдофобы натравили проверочную комиссию, она постановила: снести домик Хаима Абрамсона на окраине Гомеля, где он ютится совместно с коровами — строение на аршин вылезло за городскую черту.

Вне городка евреям жить нельзя: это приравнено к самовольному землезахвату. Границы Гомеля не определены — ни реки, ни забора, ни краской проведенной отметины. Хаим по моему совету поделил крышу надвое и в прошении губернатору указал: негородскую часть жилья занимают скотины.

Губернатор сжалился: еврейские скотины имеют право пребывать за чертой». Проложенная землемерами граница рассекла надвое семью Мордыхая Вилкомирского: дом стариков-родителей и слесарная мастерская Мордыхая оказались в иной волости. Обвинили: Мордыхай позарился завладеть аж 2-мя волостями!

Его с супругой и детками отправили — детки голодают, старики-родители лишились сыновней поддержки. Мною доведено до Сената: на протяжении жизни Мордыхай покидал свое село два раза — отбывал воинскую повинность и ездил жениться, ему не возродить мастерскую на пустоши». Изготовлена приписка: «Позволили вернуться». Дали клички для домашнего обихода : Клаша и Филя.

Направленный в Синод протест отклонен: согласно закону, детки христианского вероисповедания не могут воспитываться у евреев, даже ежели евреи — их предки. Петербургский журналист Иоллес напечатал статью в защиту обездоленных малышей я ознакомил его со своими петициями — в Госсовет и в Думу, в министерство юстиции и скоро был застрелен. Депутат Думы Герценштейн призвал вернуть разрушенную семью — и тоже убит. Рейзель-Клавдия и Лейзер-Филипп третируются опекунами».

Не удовольствовавшись шатко-валко-в-год-по-чайной-ложке тянущейся канцелярской канителью, Шимон испросив у вылеченного им околоточного Воронихина разрешение короткосрочного отъезда отправился обивать начальственные пороги, говорил супостатам о осиротевших — при живой мамы — брате и сестре, добивался расследования убийства Иоллеса и Герценштейна: «Читали книжку американки Бичер-Стоун «Хижина дяди Тома»?

На южноамериканском континенте рабство отменено правда, для этого пришлось устроить гражданскую войну , а в Рф головотяпы разлучают семьи, как на рынке рабов! Но заевшиеся мучные червяки власти лениво и паутинно окуколивались и зря было ожидать, что переродятся в порхающих бабочек : «Еще скажи: «Мир хижинам — война дворцам»! Ты, что ль, затеешь эту войну? Не смеши, Шимон! Не суйся в муниципальные эмпиреи! Достало незапальчивости хвала Папе Небесному! Хватило разборчивости не распространять укоризну — на всех должностных бурбонов а то, что подавляющяя часть фонвизиновских Митрофанушек обвыклась на никак не соответственных их умственному и нравственному уровню местах, вытеснив людей адекватномыслящих и порядочных, ни для кого не открытие.

Безбоязненного правдолюбца и его сизифовы, нужно честно признать усилия поддержали немногие, но одним из первых — боевой генерал, герой Цусимы, Казимир Ивановский, чье поместье раскинулось недалеко от Златополя.

О фантасмагорической, изрытой погребальными морщинами бескрайней равнине Шимон прочел в книжище, объемом во много раз превышавшей его свой рукописный гросс-бух: звездной ночкой магического праздничка Йом кипур, уединенно возгласив молитву «Коль нидре», был приглашен в надоблачный зал Непререкаемых Скрижалей «Ради удачного выполнения возложенных на тебя всеохватных задач» — говорилось в извещении , к бронзовому пюпитру, на котором покоился заранее раскрытый, чтобы не растрачивать время на пролистывание сотен тыщ разношрифтовых уложений и дописок-вставок со почти всеми помарками круглым ангельским?

Залпом, с обмиранием, поглотил неутешительность. Черным по белоснежному, то есть сероватым по пожелтевшему — пергамент от древности покрылся пятнышками — в разделе «Браки, заключенные на небесах», сообщалось: «Дочь Шимона Барского Ревекка да встанет под хупу с Пинхасом Фальковским». Далее можно было не вдаваться — к чему, ежели означено основное? Почему не наскребут — средь наиотборнейшей россыпи женихов имена-адреса наползали гроздьями, выслеживались судьбы: от зачатия до гробового тлена, перечислялись плюсы и недочеты — пусть не дюжину, но 2-3 превосходящих как снег на голову обрушившегося шлимазла?

Впав в досаду, не устыдился удостовериться раз уж выпал вариант, да и явная, беззастенчиво предопределенная несправедливость в отношении Ревекки подтолкнула : а была ль неотклонима его собственная женитьба? Не без ублажения в том же самом своде, в предшествующих абзацах выудил: волоокая Сарра предназначалась безоговорочно! Но и опосля настолько бесспорной указующей очевидности не признал: Ревекка сотворена только для Пинхаса.

По-отцовски горько, пристрастно встосковал: умница и кросотка — достанется неказистому, непонятному и еще столько всяких «не» прицепятся, как репейники, к хвосту собаки неподходящему выскочке! Не сыскать партии неравноценнее для всесторонне образованной, рассудительной, прелестной Ревекки! В инструкции, завершавшей перечень «Сватовства пустые» изложение отличала похвальная дотошность , подтверждались небеспочвенные догадки Шимона о жениховских возможностей Циолковского, Симиренко, Мойши Хейфеца, Лейбы Бронштейна, Виктора Арлазорова а также музыканта Самуила Горовица : незахудалые кандидаты на роль осчастливливателей ненаглядной дочери, естественно, не уступали Пинхасу в соответствовании аспектам, предъявлямым придирчивым папой незавалящим по наивысочайшему гамбургскому счету, хоть Гамбург и находится в пугающей Германии притязателям, но, опять-таки, согласно скрижальным предначертаниям, претворить влюбленность в созидание домашнего комфорта сиим претендентам не дано, а неэгоистичный шлимазл станет печься в первую очередь о Ревекке — довод значимый, и все же не умиротворивший Шимона, ибо единственный сопроводитель, коему бестерзательно что не означает — просто отважился бы препоручить Ревекку, оставался недосягаем.

Тот, в ком кипела непокорная мысль, бурлила могучая кровь, был разделен от младшей доченьки веками. Но только он был под стать Ревекке и взрастившим ее родителям! Сжато, емко, феноменально доходчиво определил умнейший сэр Исаак Ньютон теорему непременного противодействия всюдошне напирающим и постоянно превосходящим силам зла: «Жмут? И нажимай в ответ эквивалентно! Как досадно бы это не звучало, ни поблизости, ни на расстоянии на просторах земного шара!

Выискивая средь профессоров и студентов колледжей, институтов и инженерных училищ кого-то отдаленно похожего с замечательным Ньютоном либо подающего надежду развиться в его подобие, Шимон рассылал запросы друзьям и в официальные учреждения Великобритании, Франции и Новейшей Зеландии. Отписки разочаровывали при том, что каждодневность, сиюминутность, сиюнедельность — объяснимо разжиженнее и беднее спрессованной многовековости и только тонюсенькой пленочкой покрывают потребность в непревзойденцах.

А вот стиснутые прочнейшим какого, любопытно, происхождения и материала? Его выдающееся предположение о относительной вероятности самых неописуемых невозможностей «вероятно полностью все! Препосылка постулировала и переиначивание своей планиды профессионального ребенка, сулила ему карт-бланш брачного союза с Ревеккой, а Шимона осеняла соблазном неподчинения Высшим Законодателям: ежели может быть и относительно полностью все, почему не переметнуться от Пинхаса — к Эйнштейну и не вознаградить прозревателя неописуемых перспектив интеллектуально равной ему умницей?

Обучается плохо! Захудалый старт изредка ведет к победоносному финишу! Я в антиеврейских критериях Польши прилежно успевала по всем предметам. А он в женевской разнеженной гимназии не 1-ый, а крайний. Шимон благоговел перед женой, восхищался ее терпением и трогательнейшими материнскими свойствами.

Сам Шимон настолько впечатляющими регалиями не располагал. Да и не в заслугах дело! Перечить законной половине — нонсенс: что неплохого, ежели левая часть тела перестает соглашаться с правой? Это угрожает параличом. Сэр Ньютон затворнической нескоординированностью с дамским полом лишил потомков шанса разыскать его наследников. Огорчительно, ежели и Эйнштейн не наплодит детей. Доборная немаловажная подробность говорила в пользу не проявившего в полной мере свои дарования вундеркинда: главной его любовью, извещала Небесная Книжка, станет дама из Рф.

Что до «невероятника» Эйнштейна, он в свои незрелые годы о женитьбе не помышлял и понятия не имел о потенциях, коими наделен, а бездумно переезжал с отцом и матерью из городка в город, из страны в страну. Шимон телеграфировал Паулине, чтобы удерживала отпрыска подальше от Германии само упоминание которой вызывало опосля посещения Надоблачной Читальни стойкое неприятие и выручала Альберта для науки и, может быть, для Ревекки.

Сарра послание не одобрила: «Взаправду пожалуют Эйнштейны, удивительно им не приехать ради заполучения Ревекки, а их здесь заткнут безотносительно гомерической относительности за черту оседлости…». Миролюбиво-игривый тон супруги ввел в заблуждение не чаявшего совладать с надвигающимися бедами Шимона, натолкнул его вовлечь Сарру в тайноведчество:. Комедийны камешки преткновений в озимой и яровой пахоте, дружно засеваемой мужем и супругой. Но размолвки — на склоне урожайного увядания — превращают жнивье в безбудущность.

Сколь ни горячился Шимон, развеивая ревниво-въедливые выпытывания Сарры и оправдывая дотошно и бытово свое йомкипурное злосчастное в семейном преломлении бдение, печаль коричневых, с поволокой, глаз Сарры не осветлялась. Повествовал, как, отшуршав десяток разнокегельных то курсивных, то прямошрифтовых заголовков, уперся взором в пассаж о тушении монастырскими насельниками пожара преполезнейшая аннотация на вариант возгорания не лишь Неопалимой Твердыни, но придомовых сараев и овинов!

Дано ли даже самой наилучшей и проницательной из дам понять неизбывность мук допущенного к надчеловеческой сакральности подвижника? Либо удел завтракающего, ужинающего, обедающего, сопящего под боком нестерпимо и прискорбно это признать! Норовисто взыгравшую, а до этого не свойственную супруге непонятливость не могли преодолеть наиубедительнейшие подтверждения кратковременной побывки на небе.

Шимон приводил их одно за другим: перекинул щепоть оттисков — и ткнулся в набранное петитом из газеты вырезанное? О библиотеках, открытых по ночам! Отыскивай женихов для дочек! И правдиво, искренне, тщательно реконструировал: херувимами какого ранга в золототканных маршальских длиннорукавных кисейных одеждах был встречен и препровожден чрез увенчанные хохломской красно-золотой росписью врата в тишину Читального Зала; живописал: через прозрачно-дымчатые плиты чисто вымытого пола показывался златокупольный как выпяченная грудь в латах и при орденах Ростов на дону, застиранным серым кушаком огибал его седоватый Дон, водоворотно искрясь, подпрыгивал на порожистых уступах текущий в обе стороны Маныч, а Златополь казалось, долженствующий в силу наименования сомкнуться с повсеместным сиянием отстоял далековато — ни бескрайних окружавших городок пшеничных полей, ни внушительную абрикосовую рощу рассмотреть не выходило.

Какой еще благодатью, кроме созерцания Господней зиждительной гармонии: изумрудных равнин и аметистовых озер, нифритовых рек и марципанных пиков гор, зонтичных фонтанов, пущенных из-под воды китами — может быть отмечен рядовой плотский смиренец?

Филигранность сделанных Создателем в единственном экземпляре деталей нерасторжимо сопрягалась во всеобъятное целое пасхальной гладью голубоватой глобусной скорлупы и скрепами остужающе опущенных в океанические воды из горнила космической пекарни выхваченными песчано-песочных континентов — так ребенок, стиснув варежками, лепит снежный шар из свежевыпавшей, с просинью белизны…. Было Шимону семь лет, когда запряженный шоколадно-коричневыми лошадками экипаж привез его в Киев и лодочно-плавно покатил вдоль мокрого опосля сильнейшего ливня , широкого, как Днепр, Крещатика.

Качались по обе стороны ярусы рождественских свеч — цвели каштаны, их бархатисто-клубничную листву опоясывали лепестковые рушники. Околдованный подвенечно-весенним снежно-зимним маревом, Шимон ускользнул от взрослых и пустился в самостоятельную прогулку — поперек душноватого солнечного полдня. В заросли жасмина залучила карапуза смуглая гадалка с жемчужным ожерельем, ниспадавшим на полную, мягко колыхавшуюся грудь, провела рукою по детскому лицу и убаюкивающим напевом донесла: «Станешь папой 3-х дочерей, две погибнут, третью, младшую, выручит приказчик-рыцарь».

Так вызнал Шимон о уготованных несчастьях: мать взмахнет легким шарфиком, уходя на мгновение а окажется — навсегда по набережной приморского города и угодит в опьяненный погром, овдовевший отец не переживет утрату; в память о маме названная Шимоном Юдифью старшая дочь — накануне женитьбы — будет заколота парикмахерскими ножницами; Ханна, средняя дочь, вступит в брак с отпрыском аптекаря Вениамином, родит 2-ух мальчишек, избежит погибели в Вильно и Варшаве, но угодит в Треблинку.

Предсказательница прорядила непроглядь: «Цыган и евреев, как тряпкой пыль, захочут стереть с материков. Но для тебя дано почти все изменить». Повелела: «Не прогоняй царя, когда пожалует к для тебя в ночи». Отдала наказ: «Бойся имени Василий! Совьет гнездо напротив твоего дома — не семейное, не аистово, а ястребиное! О Ревекке обмолвилась мимоходом: «Младшей выпадут обыденные для прекрасных дам тесты, одарит тебя 3-мя внуками». В малолетстве мрак не кажется кромешным: впереди вдосталь времени, чтобы развеять темень.

Молодость мнит в блаженном неведении , что вращает миры. Зрелость скрадывает остатки иллюзий. Только по истечении крайних сроков понимает старость, сколь ничтожно не много успела. А с боков уже кикиморно щекочут заболевания, заставляя пятиться в ребяческую несамостоятельность — некуда деться от неперешагиваемого предела возраста! Опосля овзрослившей встречи с цыганкой отрок Шимон не мог взять в толк: почему овчарок именуют немецкими? Книжка Будущности бесстрастно перетолмачила лай вздыбленных остервенелых псов на человеческий церберный: «Ты — в Аушвиц!

Ознакомившись с данной для нас в далекий пост-скриптум отнесенной сноской, Шимон утратил сон. А вы — неужто сохранили бы безмятежность — обрушься на вас такое? Взялся срочно строчку за строчкой предавать запомнившееся — шершавой бумаге. Запоздало сожалел: отправляясь на небо, ни блокнотом, ни карандашом, ни лупой не вооружился, а нужно было хоть наметками конспектировать, впопыхах не зазубришь не поддающуюся лемеху взора текстовую целинность — пропахал ее наискось, игнорируя нонпарельные связующе-размежевывающие прожилки, вот и прерывалась логика, утрачивался экстаз переливчатых многозначных словосочетаний.

Обрисовывал подразумеваемые аллюзии сослагательно. Среди бессонницы вскакивал в испарине: не упущено ли кардинальное, не искажено ли не подлежащее перелицовке? Но смысл усвоенного — в угоду готовым навялиться услужливым спрямлениям и упрощениям — категорически не менял!

Заместо снов лицезрел, как, приглаживая вставшие дыбом остатки прически в каждом волоске билась боль неотвратимости , неотрывно застыл над невозмутимо размеренной резолюцией о разработке музея Яд-Вашем. Воодушевился быстро столбцом не из ранешнего ли Николая Заболоцкого о Нюренбергском процессе и сметой расходов на огосударствление Израилем полоске Яффской прибрежности, вкрапленной сбоку-припеку в шариатскую нерасторжимость.

Нестройное бренчание изогнутой буковкой D арфы в далеком углу архивохранилища удерживало сознание на грани предобоморочности, напоминая: дочери, под водительством Самуила Горовица, разучивают на не так давно полученной, похожей на небесную арфе пьесы Гайдна. Мелодия приспущенных струн скрадывала воспаленную багряность дагерротипа разбомбленных Хиросимы и Нагасаки, оплетала неясностью последствия прихода к власти в Китае Мао Цзедуна, приглушала шипение южноамериканского напалма во Вьетнаме, затеняла полпотовские загоны для заживо гниющих потерявших человечий вид созданий.

Никто не одергивал Шимона, не уличал в нарушении договора: заместо разрешенных, обусловленных для ознакомления эпизодов о странствиях Ревекки опосля расстрела Пинхаса, отмахал кусман о сонме российских военных диктаторов: Колчаке, Врангеле, Деникине с иллюстрациями Ивана Билибина и братьев Васнецовых.

Зрачки елозили по былинным сказаниям будущего, будоража: «Нельзя запамятовать то, что будет! Доскользить до статьи «Николай Второй» и выяснить: приедет ли правитель в Златополь, не удалось — в наставшем мертвом, истошном безмолвии Хранители Скрижалей вежливо взяли ослушанца под руки и, не укорив: мы де полагались на твою известную всем неукоснительную честность, а ты — кроме отпущенной щадящей гомеопатической дозы —поглотил километры откровений, повлекли от Книжки, тщетно он пробовал зацепить взором еще хоть пяток строк… Как мальчик в этом тоже не стали уличать, но, естественно, увидели — чиркнул, соскоблил ногтем частицу витиеватой буквицы, чтоб дома, в алхимической реторте, определить: каким писчим составом — тушью, канцелярскими чернилами либо невыцветающим соком травок — нанесена на пергаментную несминаемость мягенькой кисточкой?

Симфония Будущности. Закралось: вдруг нерадивый писарь, призванный увековечить веления Всевышнего, некорректно их заактировал? Спустившись с небес, расположил щепоть добытого воровским ухищрением буквичного соскоба — в тигль жаростойкого стекла и не отыскал, выпарив, ни грана типографской краски, а вычленил сплав перемолотого песка пустыни Сахары и сладкого песка, произведенного Иоахимом Збарским, плюс растворенную в слезах выживших ленинградских блокадников росу Илионской горы и пыль недовытоптанных концлагерных дорожек — таковой конгломерат фальсифицировать нереально!

Обдало позором: Небесные Библиотекари облагодетельствовали, а он — экспертизничает! Исправляя оскорбительную свою оплошность, Шимон крепкой грозной нитью подшил копию перебеленного Всевышнего Справочника приблизительную, далековато не полную — только главные событийные вехи к черенку дневникового горсс-буха и, скирдуя минутки и секунды неостановимо сокращавшегося жизненного баланса, подвел результат, оприходовал остатки сил и дел.

Предстояло — до того, как нескончаемый сон смежит глаза, а глиняный воск запечатают уста — одержать верх в тяжбе за Рейзель и Лайзера, позаботиться о едущих в Палестину строителях белокаменного Тель-Авива, сладить сложный разговор с царем. А еще — заказать свадебные платьица для Ревекки и Юдифь.

И — перенаправить Ханну и с нею заместо чрезвычайно многих! Но ежели бы список неотложностей исчерпывался лишь наипервейшими! Соразмерив неутешительность ресурса времени, до этого всего с разрастающимся перечнем прибавляющихся день ото дня свышевзваленностей и самонавьюченностей, Шимон определил: основное — предотвратить всееврейскую и всецыганскую утраты, рядом с данной большой двуединостью остальные хлопоты блекли.

Но, даже выполнению второстепенных мелочей не удавалось предназначить себя целиком! Крыша протекает, покосилось крыльцо. Сад состарился до бесплодия! Дочек, Ханну в первую очередь, необходимо обеспечить воспитанными, отвечающими высочайшим требованиям правильного осознания супружеских отношений, осторожными, бережливыми верными мужьями!

На Небеса, раз уж там бываешь, надейся, но дело сладится, ежели поручишь его выполнение для себя самому. Нет обета прочнее, чем предписанный для себя долг. Была, нужно дать ей подабающее во всем, что не касается Небес права. Следовало заняться протекающей крышей, проседающей терассой, сад требовал ухода слово «уход», — печально улыбался Шимон, — наделено кроме «смертельного» смысла еще и жизнеутверждающей начинкой: «обихаживать», «лелеять», «улучшать» Вычитанный в Книжке Вечности прогноз вероятной утраты кумранских манускриптов с превеликим трудом добытых и с превеликим тщанием собранных в общую обложку и реторт с неповторимыми растворами много стараний приложил Шимон ради укомплектованния лаборатории!

Непередаваемо жалко было абрикосовых смоковниц, препоручить их абы кому означало убить деревья. Но где взять надежных, рачительных сберегателей назовем их так — коим неоспоримо доверишь стареющий сад, обветшалый дом, шпаргалочный конспект? Поиск женихов потому обретал особенный смысл Но и в наилучших из претендентов — при кропотливом всматривании — обнаружишь изъяны.

Считанные мгновения, отпущенные для выхода из мирового тупика, безвозвратно утекали — расходовались не на претворение наиважнейшего и не на подготовку к отплытию из гавани бренности в безбрежное отдохновение, а на учащавшиеся перебранки с Саррой. Сарра не желала слышать о промедлении. По ее мнению, свадебные платьица требовались — как можно скорее! Ежели не годятся те, кто рядом, нужно изучить тех, кто в отдалении.

Ярмарка женихов безгранична! Понятно тем, кто согласует жизнь с небесным ходом светил, а не с земной колготней : плеть торопливости не укрощает и уменьшает как может показаться тучные стада недозревших и перезревших неразрешимостей, бич подхлестывания мняет тягловую и подхлестывающую функцию — на угрожающую дамоклову.

Неумолимо отсчитывает меч-маятник впустую расходуемые? Милые настенные ходики из кукующей игрушки с урчащей скворешней механизма и пассивно повешенной на цепочке гирей преобразуются в пращу: взмах часовых и минутных стрелок — и удар по маковке, еще взмах — и снесло чердак … Превыше всего дорожил Шимон розлитой в абрикосовом оазисе неторопливостью и не желал стать ни перед соседями, ни в зеркале и собственном воображении — заполошным, всклокоченным, задыхающимся, сбивающимся на галоп и скороговорку….

Предпочел бы отодвинуть предсвадебную мороку. По последней мере до приезда царя. Сердечко трепетало при мысли о разлуке с лаского послушной Ханной, с наделенной независящим мозгом Ревеккой, с несмелой, не умевшей о для себя хлопотать Юдифью. Шимон дорожил ненаглядными кровиночками больше, чем своей жизнью. Убеждал себя: не приспел срок готовить приданое.

Умиляла привязанность сестер к домашнему очагу. До слез трогала их любовь к Сарре. Шимон находил и находил! К счастью, Ревекка и Юдифь о замужестве не помышляли. Это согласовывалось с стратегией затягивания и откладывания вплотную придвинувшегося свадебного вопросца. Ханна и обретенный ею супруг не собирались покидать абрикосовое, увитое лианами, плющом и виноградом, крытое оранжевой позелененной мхом черепицей пристанище. Но Сарра прогнала Вениамина.

Ей привиделось: робкий мальчишка развязно похлопал детской собственной ладошкой горничную ниже спины. Сколько ни убеждал Шимон: такового быть не могло, Сарра не утихала. Шимон скрывал, что ведет по просьбе скучающей Ханны-Евы, мечтавшей воссединиться с отлученным от абрикосового рая Адамом-Вениамином переговоры — касательо возвращения примерного семьянина, отца двоих малеханьких отпрыской, к законной супруге.

И о том, что взялся помогать нескладному Пинхасу, Шимон тоже помалкивал. Сарру бы это вывело из себя. Она негодовала:. Он как снег на голову свалился! Такие, случайные, приносят раззор в добропорядочные дома! Он утомился повторять: случайного не бывает. Пинхас завернул в Златополь по пути из Екатеринослава, ехал в Киев, в прославленный политех, сделал крюк, чтобы повидать друга юношества — Янкеля Кацмана… Проследуй напрямки либо срезавшись на экзамене, а этого следовало ожидать: еврейская студенческая стезя малопроцентна даже для звучнофамильных представителей богатых кланов — и щлимазл нанялся бы ассистентом к адвокату Натану Лурье адвокатам-евреям разрешается проживать за чертой оседлости ; устроился бы в юридическую контору Наума Штаркмана на данной для нас службе обрек бы себя на нелегальное прятание по съемным углам и посиживал бы тихо, не разъезжая, чтобы не мозолить глаза милиции — драматическая коллизия не разразилась бы, вспышка страсти не опалила бы беднягу.

Но Пинхас прикатил и увидел суженую…. Стоял жаркий тяжелый август. Ревекка, в белоснежном платьице и белоснежной шапке, с белоснежным веером, в двуколке направлялась в ателье. Пинхас застыл с отвисшей челюстью. Эту картину следили почти все проходившие в послеобеденный час по центральному проспекту. Шлимазл не мог шевельнуться, сраженный нежностью взгляда, длинноватыми ресничками и неимоверной стройностью…. Он не цадик-цедик, а плачевный «цедрейтор» — мудрец в кавычках.

Отбоя нет от таковых в нашем доме! Намекала: Шимон сзывает для Ханны, Ревекки и Юдифи далековато не наилучших преподавателей. Наделенная исключительной миловидностью Ревекка превосходила феноминальных наставников — эрудированностью, искусством вести полемику приемы переняла у Шимона , опытным внедрением французских, германских, греческих и старославянских идеом; приглашенные Саррой а не лишь Шимоном магистры, бакалавры, маститые адъюнкт-профессора также оказывались посрамлены широтой ее практических способностей и теоретической всеосведомленностью.

Не достаточно кто из поклонников экибаны решался состязаться с Ханной, Ревеккой и Юдифью в плетении венков из ромашек и разработке изящнейших флористических композиций из засушенных флоксов. Глуховатый Костя Циолковский звал кросотку увидеть — через привезенный им в фанерном чемодане самодельный телескоп — Юпитер и Венеру, но его представления о горючем для межгалактических полетов мысль содержала рациональное зерно были настолько неконкретны и завирально ляпсусны, что Ревекке пришлось издержать не один вечер на исправление ошибочных привходящестей, сам инициатор рывка в неведомое только пассивно пялился на еще наиболее сообразительную, чем он, ассистентку.

Преобразователю садов и виноградников Симиренко, неутомимо сочетавшему — ради получения бахчевого сорта больших гроздевых ягод — арбузную завязь с побегами бузины, Ревекка предложила заменить ядовитую бузину ядреным орешником. Арбузы стали вызревать томными, наливными, схожими на тополиные, серьгами-подвесками. Упрямец, но, не мог отрешиться от опытов с огородной бузиной: прививал ее дички то сливовым, то грушевым саженцам, что вело к скукоживанию плодов — они виси раскисшей квашенной капустой.

Ревекке предотвратила беспокоивший Сарру и Шимона кризис урожайности и баловала родителей приобретенными слиянием ананасов с цитрусами сладкими лимонами. Музыкант Самуил Горовиц выделялся в когорте просветителей — древним профилем, оранжевым фраком и постоянно свежайшей хризантемой в петлице.

Искрометный представитель богемы, он присаживался к роялю и ударял пальцами по клавиатуре ночкой, пиликал на скрипке на рассвете, колобродил до пополудни с кларнетом, а к завтраку спускался из отведенной ему на втором этаже комнаты уже под вечер, галстуки повязывал бантом, с деньгами обходился небережно, Сарра — почитавшая бережливость необходимейшим признаком благовоспитанности и условием грядущего дочернего достатка , напускалась на транжиру:.

Заказать нотные тетради в Вене и чертить в их рожицы! Созвать — из Харькова, Николаева, Одессы целый симфонический оркестр и приобрести три рояля! Для одной гостиной не много ли? Получив всеизвиняющее одобрение собственной вопиющей вседозволенности, эксцентричный эстет продолжил репетировать фуги и оратории и сорил средствами пуще прежнего: платил приглашенным оркестрантам, терял купюры и монеты — в гостиной, на веранде, в зале, оставлял на лакированной крышке рояля, в кресле, на бюро в прихожей.

Кучер Моисейка, труня над пребывавшим во власти бемолей и диезов служителем искусств, прятал отысканные ассигнации. Горовиц пропаж не замечал. И не благодарил, когда Моисейка их возвращал. Пожимал плечами. Королевства рушатся, безбедные династии нищают, ежели верх берет расточительность. Не к скаредной проголоди, не к сундучному затхло-нафталинному накопительству призывала как и Шимон, не пеклась о кузнецовском фарфоре и плюшевых гардинах , а отвращала дочек от бесконтрольных транжирств, насаждала — быть может, лишне настойчиво, как Симиренко бузину — привычку не расходовать избыточное.

При этом Сарра не отрицала: маэстро Горовиц — переливами мелодий, искоренением позора ошибочно взятых нот — с лихвой компенсирует свою непрактичность, а попутно приподнимает занавес над притягивающими мельпоменными кулисами — читает нараспев рассказы Льва Толстого и Александра Куприна, вплетает в их вальсы Штрауса и менуэты Шопена, сестры «три грации», называл их Самуил Григорьевич разыгрывают совместно с ним сцены из Шекспира, овладевают клавесином и банджо, в их репертуаре — не лишь опусы Сальери, но романсы Мусоргского и арии из опер Гуно и Дебюсси.

Много времени уделено сольфеджио. Приобретена арфа, затевается выступление, состоящее из сочинений Пушкина, Глинки и Римского-Корсакова. Втянет в порхание. Будет шастать в библиотеку. Как ты. Нет проку от таковой, как он, кривой закорючки — заместо стройного скрипичного знака — в начале партитуры!

Перелетный гастролер, нарядно инкрустированное, но с лопнувшей декой ущербно звучащее пианино — может, еще и клавиши у него в мозгу западают? К фланированию в оранжевом. Не пристало вверять баловню непостоянства неокрепшие девичьи мозги и распахнутые наивные сердечки!

Пусть профилем и смахивает на Страдивари, но будет цурис, ежели внушит, что отравитель Моцарта — сама невинность! Хотя лично я сейчас Сальери понимаю: поделом Моцарту, незачем придумывать для 3-х роялей! Довольно 1-го.

Только бы не переводились музыканты. Сальери Моцарта не убивал. Он — по сущности еврей. Оболганный и гонимый! О нем распускали гнусности, поэтому что был чужак: итальянец в Вене, посреди германцев, вот и сживали со свету.

Сделал оперу «Освобожденный Иерусалим». Это о многом говорит. А Самуил Григорьевич — гарантия: дочери не впадут в банальность! Не дано Самуилу Григорьевичу быть элементарным и расчетливым. Ну и пусть! Не самый большой недочет.

Для чего же в приятном, обходительном бессребренике находить второстепенное? Не вынуждай подсолнух тянуться к солнечным лучам щетинистой макушкой, золотой овал в этом случае склонится долу. Не непременно роковые и опасные, почаще — любящие и верные, себя не щадящие во благо тех, кем помыкают и крутят-вертят. Не помчался бы Одиссей за золотым руном на кой ему сдалась каракулевая шкурка? Не стал бы Геракл одерживать бесчисленные победы, а Александр Македонский, Цезарь, Наполеон завоевывать многочисленные страны, ежели б не рвение стать перед обмахивающейся веером либо опахалом кудесницей — в ореоле победоносной славы.

Пушкин остался бы жив, не стреляй Наталья Николаевна кокетливыми глазками по сторонам, не води она вздернутым носиком и не покачивай на балах волнующе плавными бедрами Николай Чернышевский и Николай Гумилев не впутались бы в антиправительственную ложь, ежели бы Ольга Сократовна и Анна Андреевна уделили своим выдающимся сожителям чуток больше тепла… Владимир Маяковский не бравировал бы пистолетом перед замужней ветреницей-актрисой….

Не решился бы Шимон ввязаться в спор с Провидением и всеопределяющей Высшей Волей, ежели бы не Сарра. И ведь отдавал отчет: инстанцию, ведающую вселенским делопроизводством, не проведешь, непослушание чревато непоправимостью, знал: чужой мозг — нехороший поводырь непринципиально, что слова эти синонимичны , а непочтение и неподчинение на этот раз не согласованное с Всевышним не сулит поощрения.

Но в преддверии осязаемо близкого небытия почудилось: настояния супруги несопоставимые, естественно, с властным криком Небес, но, некой уверительностью все же владеющие не лишены реалистичной подпружности. Снова отложила.

А Леля так нужна сейчас, когда могла бы ходить за ним. Разве она не знает, что он один… один…. И опять упрямо делает различные догадки о причинах неприезда супруги. Но сейчас ни одно предположение не успокаивает его… И уверенность Ракитина, что супруга не приедет сейчас, и его дискуссии о лживости дам невольно припоминаются Неволину…. И какая-то мысль как будто бы вдруг озарила голову Неволина.

Он, казалось, все сообразил, и кошмар исказил черты его мертвенного лица. Неволин гнал от себя прочь внезапную мысль, точно что-то ужасное и ужасное. Но она, напротив, все наиболее и наиболее овладевала им. Он вспомнил слова супруги о нездоровье ее по вечерам перед отъездом его из Петербурга, ее советы поскорей уехать в Швейцарию, ее внезапное смущение, когда он целовал ее в губки, все это являлось в новеньком, казалось, все объяснявшем освещении. И Неволин с какою-то поразительной ясностью галлюцинации увидал перед собою свою небольшую, изящную супругу с вдумчивыми ангельскими очами, рядом с юным, румяным красавчиком бароном Лахти, его приятелем и сослуживцем.

И, пораженный открытием, в один момент охваченный жестокой обидой ревности и злостью, он вдруг ощутил прилив силы, резко поднялся, присел на кровати и, задыхаясь, грозя в место костлявой рукою, практически что крикнул:. С страхом ужаса и тоски в расширенных очах смотрел он на смоченный кровью носовой платок.

Неволин сходу ослаб, и голова его свалилась на подушечки. И сейчас он еще с большей уверенностью задумывался, и не без злорадства задумывался, что новое лечущее средство поможет. Он начнет поправляться и уже не будет таковым наивным мужем. Не пойдет встречать поезда. Перед инстинктом самосохранения и жаждой жизни обезумевший взрыв прошел, и острота обиды оскорбленного человека смягчалась.

Эгоизм безнадежно больного невольно старался убедить его в несправедливости подозрения, что он обманут и так нагло и бессовестно. И — основное — сейчас, когда ему ужаснее, встреча с супругой уже не представлялась, как влюбленному. Он ожидал сиделку, которая сможет ходить за ним. Ведь он болен! Не смеет не приехать к нездоровому супругу. Не смеет! Она три года обожала и ни с кем даже не кокетничала… Практически постоянно были вместе… Не могла бы писать такие письма и в то же время обманывать.

Она честная дама. Постоянно говорила, что долг обязует. И к чему ей лгать? Она могла бы написать, что полюбила другого. Ведь они перед свадьбой дали друг другу слово огласить, ежели кто из их разлюбит. И как он с ней был откровенен. Как доверчив. Как старался исполнить мельчайшие ее желания.

Ничего не жалел. Работал, как вол, для нее. Сколько растрачивал на нее! Зря он взволновался… Из-за этого и пошла кровь. Нужно беречься. Еще 5 дней, Леля приедет, и он удостоверится, что подозрения нелепы… Они призраки больного…». И Неволин беспокойно пошевелил мозгами, что новое лечущее средство еще не принесли. Шварц произнесла, что через четверть часа принесут.

Берта, лишь что оторвавшаяся от уборки примыкающей комнаты, торопливо вошла и, приветливо улыбаясь при входе к жильцу, спросила:. Аптекарь произнес, что лечущее средство может быть готово через 20 минут… А 20 не прошло….

Прошу вас, сию минутку идите… Лишь подайте платок… О, господи!.. И Неволин сердился на Берту и за то, что она не больна, и за то, что она, казалось, безучастна к нему и улыбается, как и госпожа Шварц, лицемерно. Он не таковой эгоист! Обозленный, он уже на уровне мыслей упрекал сейчас супругу и как будто запамятовал, что она «золотое сердце» и как ухаживала за ним, когда он захворал. Ему хотелось рыдать и от обиды, и от нетерпения поправиться, и от новейшего злого чувства к даме, которую так в особенности сильно обожал, как это казалось.

Через несколько минут Берта, обливавшаяся позже, принесла лечущее средство и произнесла, улыбаясь хорошими круглыми глазами:. Он поблагодарил Берту и заискивающе попросил скорей развести один порошок в рюмке с водой. Он нетерпеливо смотрел, как она это делала. Один вид новейшего лекарства как будто бы гипнотизировал его и внушал уверенность, что порошок поможет. И как лишь он испил до крайней капли полрюмки, ему стало сходу легче.

Мокрота не душила. Дышать было свободнее. Свист из груди не вылетал. Берта ушла, скрывая под обыкновенной приветливой ухмылкой жалость к этому несчастному умирающему государю. Неволин смягчился. Берта уже не казалась таковой безучастной к нему. И Леля, очевидно, не так виновата, и он зря ее подозревает. Через 5 дней она приедет и будет посиживать безотлучно при нем.

И, закрывая глаза, охваченный веселым чувством некий необычно счастливой сонной грезы, уснул, обширно раскрыв рот. Весть хозяйки о том, что Неволину, по словам доктора, не протянуть и недельки, и что супруга прислала телеграмму о новейшей отсрочке, вызвало в Ракитине скорое решение: вызвать супругу к умирающему супругу.

Ракитин жалел «дурака» и дулся за него, как мужчина, который не дался бы в таковой обман. Супруга Неволина возмущала Ракитина. Но в то же время ему хотелось познакомиться при исключительных критериях с данной нам хорошей, «проблематической барынькой», как поспешно уже зарисовал ее Ракитин в собственном представлении. Он изучит «интересный тип».

Недаром он быстро отгадывает дам и до сих пор пользуется фуррором у их. А сейчас сердечко его кстати было свободно. Ракитин помнил адресок. Неволин не раз о нем говорил Ракитину, когда приглашал его навестить их в зимнюю пору. Соблаговолите срочно телеграфировать нездоровому о выезде». С телеграфной станции Ракитин ушел довольный. Крайние дни около бедняги Неволина будет возлюбленная супруга.

И, очевидно, не желал бы для себя сознаться, что чрезвычайно доволен своим хорошим делом и поэтому, что увидит эту возмущающую его бессердечную даму, будет нередко с нею совместно в комнате умирающего и провожать на прогулках. Эта программа уже пробегала в голове Ракитина, когда он ворачивался в пансион, взглядывая на проходящих юных дам с любопытством. У сетки сада пансиона Ракитина приостановил юный красавчик британец в светлой фланели и, приподнимая фетр, обмотанный кисеей, любезно спросил:.

И, приподняв фетр, вышел на улицу, по-видимому, несколько недоумевающий таковой резкости российского писателя. Правильно, и предупредите бедного Неволина? Ракитин не спорил о стоимости, хотя и осознавал, что хозяйка делает собственный гешефт. Да и неудобно, казалось ему, было торговаться. Либо — что, пожалуй, еще ужаснее — владеет таковой наружностью, что нездоровой будет беспокоиться от раздражения.

О, она сообразила. Она и не могла помыслить, что таковой известный писатель мог считать госпожу Шварц совершенно глуповатой. Она, слава богу, осознает, как принципиально для больного созидать около себя успокаивающее, приятное лицо. Это принципиально не лишь для нездоровых, но — осмелится выразить свое мировоззрение — и для здоровых. И она не держит в собственном пансионе уродов-горничных. Она любит свое дело милосердия… соображает, что нездоровые капризны и раздражительны, и ни лицом, ни манерами, ни разговором не раздражит, а, напротив, успокоит больного….

И, любезно поклонившись, хозяйка величественно направилась в одну из комнат, слегка повиливая своими широкими бедрами. Когда Ракитин вошел в комнату Неволина, пропитанную запахом фармацевтических средств, и увидел неподвижную черную голову, землисто-бледное лицо и лежавшую на одеяле длинноватую исхудалую руку, Ракитин точно увидел покойника. Он невольно поморщился, вдруг стал серьезен и, тихо подходя к кровати, как-то съежился, опустил голову и как будто стал меньше ростом, как будто стараясь скрыть перед Неволиным, как он высок, плотен, крепок и цветущ.

Но я еще не собираюсь, кажется, умереть. Катар — не туберкулез. Вернэ не врет! Да я сам знаю! Ну и подумала: вы к ней поедете. Это глупо… Вправду, вы предугадали вчера, Василий Андреич… Сейчас супруга не приедет… Нереально было… Сама прихворнула… ничего особого, — придумывал Неволин. И мне кажется, что так и будет. Прихворнула… ужаснулась и добросовестно предупредила… А увидит, что пустяки, и прикатит….

Ни малейших! Неволин проговорил эти слова взволнованно, с порывистым, страстным и тоскливым возбуждением пугливого человека, в котором еще тлело подозрение. Он желал, чтоб его не было и не могло быть, и чтоб Ракитин, писатель, скептик и циник, смеясь рассказывавший, что издавна разошелся с супругой для общего их наслаждения, и, по-видимому, большой ухаживатель, — удостоверился, что он не обманутый супруг, и, основное, уверил в этом того, который так жарко, казалось, говорил о том, что нет никаких оснований для постыдного подозрения.

Тогда он не будет зря беспокоиться в ожидании приезда… Или… по последней мере, проверит словами Ракитина свои подозрения. Мне так охото побеседовать о супруге конкретно с вами. Вы таковой умный человек. Так много лицезрели, испытали, наблюдали… Что для такового, как я, обычного среднего человека почти все, быть может, темно… для вас — ясно….

Прозрел в конце концов. Усомнился в собственной хорошей мадонне и отыскивает профессионала. Так я и отравлю крайние его дни! И, запамятывая, что он собирается на очах умирающего супруга «изучать проблематическую барыньку», Ракитин даже ощутил удовлетворенность порядочного человека.

Ведь, благодаря ему, Неволин умрет на руках возлюбленной супруги верующим, что она любит. Того и гляди, еще взволнуетесь… А для вас нужно скорей поправиться… А то супруга приедет, а вы валяетесь, — проговорил Ракитин. Он и курить позволяет… И есть все позволил… И я чувствую себя отлично… И отчего волноваться… Либо для вас некогда?.. Писать хотите?.. Либо надоело со мной сидеть?.. Пусть рассказывает! И кого?.. Вы увидите скоро супругу, Василий Андреич… Понимаете ли, неудобно хвалить жену!..

Но у меня нет прилагательных слов… Я так счастлив… Три года ни тени облачка… И не иллюзии… на данный момент узнаете… И вдруг было подозрение. Положим, одно мгновение… Вы сказали: галлюцинации. Но ведь и мгновение… жестокость. Вы писатель, сердцевед… Разве может быть порядочной правдивой даме писать нежные письма и… обманывать? Леля прелестна, умна, талантлива… И какой голос!.. Я встретился с нею в Симферополе.

Она жила с вдовой-матерью. На небольшую пенсию жили… До этого я и ухаживал и влюблялся… Но в Лелю я влюбился особенно… до сумасшествия, сразу… да… Я точно отыскал ту самую, единственную на свете, о которой грезил еще в университете… Ну что ж, я не скрываю!

И через два месяца сделал предложение… Не ужаснулся, что лишь полторы тыщи жалованья да тыща от матери…. Я боготворил ее, и она позволяла… Обыкновенно супруги не жалеют мужей, а она жалела. Останавливала, когда дарил кольца, брал платья… «Ты точно нянчишься как с куколкой — не надо!

Нужно о благополучии заботиться… Когда любишь супругу и любишь свое гнездо, о их невольно думаешь. Положим, почти все у нас скверно… так говори не говори, а все равно ничего не сделаешь… Да и уж не так скверно для нас, интеллигентных людей. И в конце концов я думаю, что эталон человека — личное счастье… вы вот писатели… горячитесь… волнуетесь.

А я, понимаете ли, не понимаю, к чему так волноваться…. Доктор один юный два раза в день ходил… Выхаживали… бедная Леля, как устала… И никуда… Не отходила от меня… и… я смел подумать!? Ведь это?.. Не правда ли?.. А мне, как нездоровому, желаете лишь отвести глаза… И разве это невозможно?..

Разве даже таковой чудный человек, как супруга, не может находить счастья?.. Не имеет права наслаждаться жизнью?.. Сердечко разве не вольно разлюбить?.. А вот возьмет и совершенно не приедет!.. А вы — скептик и брак считаете нелепостью, а со мною виляете… Так я ведь не умирающий, Василий Андреич. И не таковой дурак, как вы думаете!.. Не дурак! Не капризничайте. Берте не разорваться, и она неумелая… А для вас необходимо отлеживаться день-другой, чтоб молодцом встретить Лену Александровну!

А сердиться не за что, Валерий Николаич… Поспорили и завтра снова поспорим… Не нужно ли чего?.. Очутившись за дверями, он облегченно и отрадно вздохнул. И оттого, что освободился от Неволина, и оттого, что сам он не умирающий, а здоровый, расцветающий человек и пойдет, куда угодно. И даже ощутил к «бедняге» неприязнь.

Придется все-же входить к нему, врать о его поправлении и испытывать противные воспоминания при виде этого разлагающегося человека. И вдруг вспомнил, что обещал сделать визит одной даме, с которой встречался в Петербурге и не так давно встретился в Монтре. И он решил на данный момент же ехать. По последней мере, развлечется. Ракитин от наслаждения вспыхнул. Он как-то в особенности победоносно затеребил бородку и с преувеличенной напускной скромностью проговорил:. Bonne chance! Супруга тайного советника, лет за 30, не оскорбляющая эстетических эмоций Ракитина, стильная брюнетка, приехавшая в Швейцарию с десятилетним мальчуганом ради его слабенькой груди, уже порядочно соскучившаяся по Петербургу, обрадовалась приходу Ракитина.

Она с энтузиазмом прослушала о проблематической барыне, не приезжающей к влюбленному умирающему супругу, пожалела супруга, возмутилась супругой, но, вообщем, старалась отыскать смягчающие происшествия, сказав несколько прочувствованных слов о супругах, которые выходят замуж, не подумав, без истинной любви.

Так как Ракитин знал, что и Наталья Ивановна Брике не помыслила перед замужеством, так как государю Бриксу за шестьдесят, то Ракитин не без огромного оживления и торопливо стал говорить о нелепых предрассудках брака и вообщем о любви и смешил молодую даму собственной веселой, смышленой и дерзкой болтовней.

Она смеялась недвусмысленным рассказам старенького ухаживателя и знатока дам, улыбалась его как будто бы нечаянно срывавшимся комплиментам и, в свою очередь, не оставалась в долгу, рассказывая, как приятно болтать с таковым умным, профессиональным писателем. Они проболтали целый день. Обедали вкупе в пансионе.

И оба кокетничали друг с другом, довольные, что не скучали. Расставаясь, стильная брюнетка с вкрадчивой обаятельностью просила не забывать ее и «посмеяться вместе», как сейчас. И Ракитин, естественно, обещал и несколько раз поцеловал ее душистую руку. Супругу за шестьдесят, а она с характером и, кажется, не так неумна, чтоб заинтересоваться тут каким-либо чахоточным юным человеком!

Он представляет себя неотразимым и с первого же визита принял аллюры ухаживателя, не понимая, что он чуть-чуть смешон со своим самомнением, брюшком, мешками под очами и дискуссиями о любви… Возможно, задумывается за мной ухаживать, рассчитывая на роман.

Но даже и это не интересно… Эти пятидесятилетние господа не в моем романе. Достаточно и собственного жена, который, по последней мере, влюблен издалека и не будет знать, что мой верный рыцарь приедет на недельку в Женеву, и мы проведем с ним очаровательные дни. Право, молчаливые двадцатипятилетние рыцари куда увлекательнее самых умных стариков, как мой влюбленный, подозрительный и требовательный благоверный, вечно говорящий о святости долга… О, какая свинья!

Ракитин вошел в комнату и присел на балконе. Он запамятовал о обещании навестить вечерком Неволина и был в мечтательном настроении уверенного в себе женолюба, как в комнату постучали. Мечтательное настроение сходу исчезло, когда вошла Берта и произнесла, что нездоровой уже три раза посылал за ним.

Он докуривал папиросу, чтоб оттянуть минутку посещения. Но, в один момент почувствовавши стыд за свое равнодушие к умирающему, кинул недокуренную папироску, резко поднялся с лонг-шеза и вышел из комнаты. Комната Неволина, слабо освещенная лампой под темным абажуром, казалась еще мрачней. Запах фармацевтических средств и спертый воздух казались невыносимыми.

И самый нездоровой в полутьме казался еще неприятнее и страшнее с его мертвенным лицом и блестящими очами. Сиделка, с располагающим лицом, размеренная, без липовой подбадривающей ухмылки, но и не сумрачная, сидевшая в кресле, в отдалении от кровати, и коротавшая вечер за книжкой, слегка поклонилась в ответ на поклон Ракитина и мягеньким, приятным голосом, низковатый тембр которого как будто бы успокаивал, проговорила, обращаясь к Неволину:.

И уплотненная, моложавая дама посмотрела на Ракитина — показалось ему — в особенности серьезно, как будто с упреком. Неволин не интересовался уже наиболее, для чего Ракитин так долго не приходил и какого издателя он встретил. На иной день Неволин получил телеграмму из Берлина. Прошел день, и телеграмма из Базеля: «Сегодня в полдень буду».

Но Неволин уже не мог подняться с постели и уже не так беспокоился, как ранее. К приезду супруги, казалось, был равнодушнее. Он весь был полон мыслями о для себя, о собственном выздоровлении, в которое упрямо верил, и какой-либо бульон либо чай с вареньем, который вдруг требовал его капризный вкус, занимал Неволина еще наиболее, чем ожидание возлюбленной дамы.

Он уже был в том предсмертном эгоизме, когда венец творения больше всего обнаруживает в нем ничтожного, цепляющегося за жизнь с тем ее счастьем, которое так примитивно и так не достаточно различается от счастья животного. И он поразмыслил еще с утра, что супруга чуть ли сможет за ним так ухаживать.

Она не таковая мощная, опытная, казалось, угадывающая его желания. И перед супругой все-же нельзя так раздражаться, как перед сиделкой. Неволин в особенности заботливо расчесал свою бороду, вычистил ногти, попросил вспрыснуть себя духами; сиделка переменила ему рубаху и надушила носовой платок. Берта рано убрала комнату, поставила кровать для супруги на том месте, где стояла до этого кровать Неволина, и к 9 часам на столике у кушетки уже стоял шикарный букет.

Он не протестовал. Он слушался сиделку, и казалось ему, что с таковым уходом, как ее, он быстрее окрепнет и встанет. Она как-то незаметно поддерживала его уверенность в этом, и он говорил ей, как он пойдет с супругой до Шильона, а позже они будут гулять пешком. Она, пожалуй, не уснет ночь. Ежели желаете, я буду посиживать ночкой в коридоре… И ежели для вас необходимо, вы лишь позвоните.

Около пополудни Ракитин, прифранченный, с подстриженными волосами и бородкой, зашел к Неволину и спросил:. Еще бы не выяснить по портретам данной нам необычно симпатичной малеханькой дамы, с большими усталыми очами и шикарными, отливавшими золотом волосами под соломенной шапкой. Как лишь ее стройная, прекрасная фигура в светлой юбке и черной жакетке, открывавшей блузку и регат поверх свежайшего воротника, торопливо вышла из вагона, как к ней подошел Ракитин и изысканно-почтительно проговорил:.

И юная дама дала квитанцию охраннику и попросила его принести багаж в пансион Шварца, и пошла рядом с Ракитиным. Он желал подняться с постели, чтоб встретить вас, и не мог… И все-же верит, что будет жить. Выражение чего-то мучительно скорбного залегло в очах юный дамы. Лицо ее стало строже и, казалось, непроницаемее. Он обиженно замолчал. И, стараясь скрыть одышку от скорой ходьбы, чуть поспевал за юный дамой. Читала ли меня? В саду было много пансионеров.

Все знали, естественно, что приехала супруга умирающего. И почти все дамы взглянули на молодую даму, еще наиболее возмущенные ее красотой, изяществом и видом далековато не приниженной кающейся дамы. Пожилая толстая англичанка, бесцеремонно рассматривавшая Лену Александровну в лорнет, пришла в кошмар. Худая девица из Гамбурга прошептала хорошей пасторше с недоумевающими очами, что российская дама просто нахалка.

Не правда ли, фру? О, ты великолепная дама, фру! И ты еще привлекательнее данной для нас дамы, фру! Я правду говорю! Французов российская дама обворожила. С загоревшимися очами они жадно ее разглядывали и позже зашептали, что она сложена восхитительно и что таковая дама не может не иметь любовника.

А юный британец застыл от восторженного удивления и, краснея, как пион, мог лишь протянуть:. Опосля погибели ее супруга он объявит, что с первого мгновения, как увидал ее, решил ей предложить быть супругой англичанина и лорда. Чек на 20 тыщ фунтов немедля опосля согласия и опосля брака таковая же сумма по договору в ее распоряжении. Эта внезапная мысль овладела юным красавчиком англичанином.

Он не спускал восторженных глаз с проходившей юный дамы и отдал для себя слово достигнуть ее согласия, ежели не тут, то в Петербурге, куда он немедля поедет вслед за ней… И будет ожидать хоть три-четыре года. Госпожа Шварц встретила Лену Александровну в прихожей и, грустно-торжественная, повела ее наверх.

О, несчастный страдалец! Как он ожидал вас, госпожа Неволина!.. Две недельки прогуливался каждый день на поезд встречать вас… Но force majeur [4] помешала для вас приехать… Супруг знал это и не роптал… Вы сами страдали… о, я понимаю… И вы не знали, как супруг плох… Он скрывал от вас… Боялся встревожить… О, томная толика облегчить крайние минутки возлюбленного человека… И как его не любить… Какой он хороший, деликатный!.. О, простите мне невольный вопль души!

Госпожа Шварц не забыла, что ежели б не Ракитин, то она могла бы понести убытки, и поэтому не лишила себя наслаждения подпустить яду в свои трогательные излияния, оглядывая и оценивая умеренный, хотя и стильный, костюмчик данной для нас хорошей и чересчур не достаточно печальной для супруги умирающего супруга. И так как «жена умирающего» ни одним словом не откликнулась на «крик души» хозяйки, то госпожа Шварц, останавливаясь в коридоре, прибавила пониженным до катастрофического шепота голосом.

Ракитин считал цель свою оконченной. Он уже поклонился Лене Александровне, сказав, что он в ее распоряжении в эти томные дни, и желал пройти в комнату, как вопросец хозяйки принудил тормознуть его и огласить ей:. К чему еще предупреждения… Зря вы так тревожитесь и тревожите госпожу Неволину!

Постучите, Лена Александровна, в восемнадцатый номер… Там сиделка…. Как будто бы услыхавшая обычное нелицемерное и неоскорбительно-обвиняющее слово, Неволина подняла на Ракитина глаза, в которых мелькнуло благодарное чувство измученного человека, и торопливо прошла к восемнадцатому номеру. Как ни готова была юная дама к свиданию с мужем и каким худым ни представляла его для себя, но, когда увидала голову мертвеца, она чуть могла скрыть жалость, тоску и кошмар, охватившие ее.

И, опустив голову, чтоб супруг не видал ее лица, с рыданием в голосе, стараясь удержать слезы, проговорила, подходя к нему:. И снова оба смолкли, точно оба не находили конкретно тех слов, какие необходимы и как нарочно не приходят. Неволину казалось, что он счастлив, но все-же не так нескончаемо счастлив, как должен быть и как следовало, и поэтому он с огромным чувством, чем его было в сердечко, проговорил, преувеличивая и удовлетворенность и умиление:.

И, как будто запамятывая, что поцелуи его потрескавшихся, почерневших губ не могут доставить наслаждения даже любящему человеку, он желал конкретно показать, как любит супругу, и поэтому привлек ее лицо к собственному и целовал и ее лицо и ее руку, хотя это его и стесняло, так как дышать ему было тяжелее и мучительнее.

И юная здоровая дама с страхом ощущала отвращение от этих поцелуев, невзирая на жалость и невольную вину перед умирающим человеком. В эти мгновения она вспомнила все… все… И любовь без страсти к мужу… И ее привязанность без дружбы и ласки… И как он любит… любит ее и не соображает запросов ее души и ума… И разве виновата она, что, когда он захворал, его ласки были нестерпимы… Разве виновата она, что опосля отъезда супруга встретила отзывчивого, умного, мощного духом и полюбила, ощутила страсть… Реальную, незнакомую ей ранее.

И не смела ехать к мужу… Жалела его… Разве можно было скрыть… Разве успокоишь больного познанием, что не принадлежишь тому, кому хочешь… Пусть умрет без расстройства влюбленного… Пусть все ее считают бессердечной. Она знала, что он один, нездоровой, и не ехала. И сейчас кошмар отвращения, муки позднего раскаяния — конкретно когда любит. Для чего не любя выходила замуж….

Неволин отвел губки. И супруга облегченно вздохнула. Опять жалость охватила ее, и слезы лились из ее глаз. Не тревожься… Не бойся… я поправлюсь!.. И какая ты кросотка, Леля! Рассказывай о для себя, что делала, кого видела… А мне не позволяй говорить много… Это чрезвычайно вредно…. Через минутку пришла сиделка, подала лечущее средство, поправила кровать и подушечки, подняла голову больного, и он удовлетворенно сказал:. Юная дама стала говорить. Но, видимо, Неволин не в особенности интересовался и нередко закрывал глаза.

Снова перед ней проносилось недавнее прошедшее. И снова замужество ее представлялось ошибкой, страшной ошибкой…. Поругание чувства… Поругание тела. Ложь… Сознательный обман наивного влюбленного человека, чтоб пристроиться! С тех пор, как полюбила, она точно прозрела всю ересь прошлой жизни и, мучительно преувеличивая свою вину, считала себя непомерно виноватой не за то, что любит другого, а за то, что вышла замуж…. Ее не успокаивали примеры.

Ведь почти все так же выходят замуж и опосля обманывают… живут и с супругами и с любовниками. Чем она была лучше продажной женщины? Она продавалась за обеспеченную жизнь лишь одному — вот и вся разница». Она знала, что делала. Не глуповатая. В 20 5 лет соображала, что не любовь диктовала ответ на предложение.

Не уважение к чужому чувству влюбленного, а эгоизм принудил ввести человека в заблуждение и продолжать его… Она ощущала, что не любит по-настоящему, а лишь вытерпела и жалела. И дама в ней тогда не оскорблялась. Супруг мог заблуждаться, что супруга его любит.

Ведь он так влюблен в нее. Так старался, чтобы ей было лучше, и делал все, чтобы лишь доставить ей удовольствие… Он был хороший, внимательный и счастливый… А она не могла не благодарить за такую привязанность. Она не лгала, когда говорила, что привязана к нему, но лгала, что не добавляла, что это не любовь… Не говорила, что по временам тосковала, что ей хотелось другой жизни… другого друга с другими запросами.

И не было воли. Да и не было мощного желания находить другой жизни… другой среды. Не полюби она, разве издавна не была бы она около него?.. Либо она обязана была приехать и лгать уже позорно…. К вечеру Неволину стало ужаснее. Он стонал и метался, и по временам впадал в забытье и бредил о том, что завтра встанет и пойдет гулять…. И Неволина и сиделка не отходили от умирающего. Казалось, он уж находился в агонии… Глаза безумно горели… Он громко вскрикивал и весь горел.

Никого не узнавал. И супруга и сиделка измучились, удерживая больного и ежеминутно вливая ему в рот воду с ложечки. Обе они хотели, чтоб Неволин скорей погиб, и обе не смели признаться в этом истинно хорошем желании. Ракитин приносил Лене Александровне есть, приносил чай, но она отрешалась.

Отрешалась и отдохнуть. И супруга и сиделка вскочили и узрели Неволина сидячим на постели, лицом к окну, из которого врывались снопы света поднимавшегося солнца…. Не ехала… Нельзя было… Никак нельзя?.. А я был один… один… И, прости, помыслил, что ты лгала в письмах.

Прости… меня… Прости… Разве ты могла бы… Скажи? Через день его похоронили на очаровательном кларанском кладбище, и в тот же день Лена Александровна уехала. Несколько хорошеньких дам, много стильных костюмов и шляп и узкий запах духов. Два прекрасных, моложавых, седоватых генерала.

Офицеры сверкающих полков. Молодой мичман и десяток статских в престижных пальто на безукоризненных фраках с цветами в петлицах. Немножко отделившись от кружка, стоял пожилой государь с выбритым усталым лицом и флегмантичным взором, в черном пальто и с фетром на голове. Он говорил старенькому адмиралу о погоде в Крыму прошлой в осеннюю пору.

Слегка наклонив голову, адмирал напряженно-внимательно слушал, как будто бы боялся проронить одно слово пожилого государя. Почти все из провожавших Руслановых взглядывали на него существенно, с невольно раболепным чувством. Проходившие мимо мужчины, видевшие пожилого государя в его приемной и даже не бывавшие там, почтительно снимали шапки, и лица их как как будто расцветали, когда его превосходительство любезно приподнимал собственный фетр с кратко остриженной заседевшей головы, не припоминая либо не зная господ, кому кланялся.

Несколько ливрейных лакеев, стоявших сзаду, упрямо смотрели на него, и глаза их прилично-серьезных бритых лиц, казалось, зажигались горделивым восторгом перед его престижем. Казалось, невольное и нередко бескорыстное раболепие было обычно пожилому государю и не стесняло его.

Он воспринимал его как нечто естественное, как то самое, что испытывал и сам в те времена, когда достигал высоты положения. Мимо кучки провожающих шнырял государь, способный внушать подозрение, не будь он полностью прилично одетый юный человек в цилиндре, откровенно стремительный, озабоченный и победоносный, с бегающими, практически вдохновенными очами. Он так жадно оглядывал дамские наряды, бросая наиболее деловитые, чем восторженные взгляды на дамские даже хорошие лица, что можно было принять юного человека за дамского портного, желающего «схватить» крайнее слово фасонов платьев, жакеток и шляпок.

Немедля разъяснилось, что юный человек не портной. Он набросился на начальника станции и, чуток не коснувшись его юпитерского лица своим длинноватым и узким носом, с фамильярною торопливостью и краткостью допрашивал: «Кто новобрачный?.. Фамилии генералов? Посаженый ли его высокопревосходительство? Кто — в белоснежном, сероватом, зеленоватом костюмах?

Кто мама молодой?.. Голубчик… Как же не понимаете всех… Непостижимо!.. Он полетел по перрону, напал на обер-кондуктора, возвратился и небережно спросил ливрейных лакеев о сиреневом платьице. В несколько минут он вызнал все, что требовали его обязанности, и, присевши на скамью, вынул записную книгу и стал набрасывать материал для заметки в завтрашнем нумере бойкой газеты, обращающей внимание на свежесть великосветской хроники.

Завтра попадем в газеты! Она стояла в центре кружка провожающих, обмениваясь со всеми маленькими ласковыми словами. Все эти родные и знакомые, не раз подвергавшиеся ее злословию, казалось, так сердечно высказывали ей привязанность, так горячи и искренни были их пожелания, что все, все казались ей в эти минутки необычно милыми, неплохими и хорошими.

И она как-то невольно придавала значительность и сердечную приподнятость своим самым обычным и незначащим словам. Пожилая, впечатляющего вида, сильно молодившаяся, подкрашенная вдова известного боевого генерала, довольная, что ее Мета вышла в конце концов замуж влюбленная и расходы заботливой мамы сократятся, — услышала своим проницательным ухом тревожную ноту в голосе дочери.

И генеральша с еще большей нежностью спросила:. Далековато не счастливый по виду, юный, озабоченный и раздраженный, он сдержанно-тихо говорил другу:. Всего удобнее в два часа… До этого был мой час, и супруг на службе… Успокой. Ври… ври, объясняя, почему я уехал, не простившись… И скажи, что, как вернусь из Крыма, буду у нее… А то, что обещал, пришлю из Алупки…. От южноамериканского дяди, что ли, наследство?.. Либо ты мне дал?.. Одним словом, будь чрезвычайным послом… И благословляю тебя… В качестве утешителя сделайся другом сердца… Она….

Продают… Естественно, дурак! И немедля 20 5 тысяч… И понимаешь, какое-то идиотство нашло… Ни слова!.. Неудобно было огласить, что, не считая долгов, ничего… А ведь мог бы сейчас заткнуть все дыры… Так и обещал подлецам… И сейчас, ежели они предъявят векселя ко взысканию… Скандал!.. Не ринуться же под поезд!..

Я желаю жить как порядочный человек… Для чего же же ты держал сейчас над моей головой венец?.. Мета будет прелестной женой… Влюблена, не неумна, не terre a terre [5] с ревнивыми сценами и записными книгами. Душевное спокойствие. Звонки не будут раздражать… Мирный очаг в комфортном гнезде.

Пора избавиться от моей каторги…. Швейцар, по-видимому, не много обнадеженный, что скоро поглядит на свои средства, не в особенности жарко поблагодарил и, надевши фуражку, с темным видом пошел к выходу. Мета уж была в объятиях мамы, а пред его превосходительством как будто выплыл из-за супруги Никс, почтительно наклонив обнаженную, кратко остриженную белокурую голову. Он протянул небольшую руку в лайковой желтоватой перчатке и, слегка пожав руку новейшего родственника, не внушавшего доверия ни к его возможностям, ни к его средствам, ни к его основательности, прибавил немножко мягче, но все-же деловым тоном:.

Отдыхать и растрачивать средства лучше дома, чем за границей! Он сделал общий любезный поклон, сделал приветствие рукою Мете и жесткой, стремительной походкой направился к выходу. И его превосходительство стал мыслить о очень принципиальной записке, которая лежала на столе в его кабинете.

Его лицо оживилось. Он не колебался, что запиской «подложит свинью» одному из собственных коллег. С уходом пожилого государя в фетре практически все провожавшие Руслановых как будто бы ощутили облегчение от необходимости льстить и от невозможности позлословить насчет его превосходительства. Рыцари без ужаса и упрека непременно выигрывают на собственный билет двести тысяч! Мета и Никс забавно кивали из открытого окна купе в ответ на поднятые шапки парней и воздушные поцелуи дам.

Мета сняла шапку, поглядела на себя в зеркало, сняла перчатки и посмотрела на свои прекрасные руки с кольцами на длинноватых тонких пальцах. Мета, казалось, предпочла бы наиболее суровые подтверждения счастия Никса. Когда он был женихом, не гладил головы, а лобзался. Что Мета, издавна желавшая семейных радостей и считавшая флирт одним из приятных видов спорта, была как кошка влюблена в дьявольски прекрасного блондина, это было естественно и понятно. Но почему она могла гордиться Никсом, — этого не мог осознать даже и при всей собственной наглости Никс.

И Мета, на которой он женился с специальной целью, ему чрезвычайно нравилась. Не считая «души», у нее была и красота… 20 семь, правда, но моложава и свежайша. Сложена непревзойденно. Лобзается вкусно, — видно, выучилась на флирте. Читает даже журнальчики. Умеет вести умные дискуссии без претензий bas bleu [6].

Умеет одеваться. Влюблена и влюбится посильнее. С мамой не в особенности дружна. Генеральша очень афиширует собственного юнца любовника, неосуществимого балбеса. Никс не колебался, что оно «серьезно» и Мета обеспечена… Она не девчонка и не дурочка, осознает, что порядочным людям жениться нельзя лишь на влюбленных девушках… И сейчас домашний очаг казался Никсу таковой прелестью… И Мета так приятна в собственном проявлении горячего порыва, что Никс как как будто и не совершенно лживо смягчил собственный мягенький глас до влюбленной нежности, когда, прочно сжимая руку Меты в собственной, говорил:.

Остановимся в «Дрездене». Никс сообразил, что в его словах нет непременно поэтического настроения. Он говорил с супругой практически так, как говорил с вседоступной дамой, когда возил такую в Москву дня на три. Он обещал шикарный номер, обеды в «Эрмитаже» и вечер у Омона. И ей захотелось есть… Сейчас был поздний завтрак dinatoire [7].

Но отчего твой дядя недоволен, что ты вышла за меня замуж? Напоминание о «пензенском» испугало Мету. Она ощутила себя непомерно виновной перед Никсом и, полная раскаяния, мучилась, что во время флирта с ним как-то мимоходом произнесла о «пензенском». А мать тоже говорила при Никсе о продаже пензенского… Никса обманули… Он верил… Он не скрывал, что не имеет огромного состояния…. Никс отвел губки, чтоб удобнее было Мете говорить, а ему слушать. Он в первую минутку не пришел в кошмар от того, что рассчитывал выяснить.

Его мужское самолюбие было оскорблено, и он уже заблаговременно примирялся с Метой. Снисходительно-насмешливая ухмылка скользнула по его губам и, поглаживая склоненную голову Меты, Никс нежно прошептал:. Ежели бы и роман был… Разве я, милая, не люблю тебя….

Оно было бледное, злое и испуганное. Глаза горели резким блеском. Губки искривились. Он с нескрываемым презрением смотрел на Мету и нервно теребил бородку. Вы обманули меня?.. Вы подразумевали, что одной любви достаточно?.. Чем же мы будем жить… Как вы предполагаете?.. Положение мое отчаянное… Кругом в долгах… Векселя… И я обнадежил кредиторов… А теперь… Под поезд, что ли? А вы мне нравились.

Очень… И мне досадно, что у таковой хорошей дамы нет средств. Поверьте, я был бы недурственным мужем богатой супруги. Это естественно. Но не скрою…. Влюбились в меня… Но… ведь это не воспрепядствовало бы нам непревзойденно обожать друг друга без ритуала венчания… ежели бы вы без предрассудков признали эту форму счастия. А я приискал бы даму со средствами…. Либо в Крым поезжайте… либо в Москву и в тот же вечер домой, к maman… Отдельный вид пришлю к генеральше.

Потом развод… Имею честь кланяться! На окраине красавчика Севастополя, поднимающегося амфитеатром, на склоне горы, лепились белоснежные домишки матросской слободки, в которой в большей степени жили супруги и детки матросов и различный бедный народ. Перед одной из хаток, в шикарное сентябрьское утро года, стоял черномазый пригожий мальчишка, здоровый и крепкий, с всклокоченными кудрявыми волосами и с запятанными босыми ногами, в не в особенности опрятной старенькой «голландке» и в холщовых, когда-то белоснежных брюках.

На вид мальчугану можно было отдать лет двенадцать-тринадцать. Его загорелое лицо, открытое и смелое, с бойкими очами, дышавшими мозгом, было озабочено. По-видимому, мальчишка кого-либо поджидал, не отводя глаз с переулка, спускавшегося в город. Лишь время от времени не без зависти взглядывал на средину узенькой улицы слободки, где недалеко игралась в бабки знакомая компания. В ней «черномазый» был общепризнанным авторитетом и в бабках, и во всех проказах, и в разбирательствах драк и потасовок.

Черномазый мальчишка вбежал в хату и подошел к кровати, стоявшей за раскрытым пологом, в маленький комнате с низким потолком, душноватой и спертой. Под ситцевым одеялом лежала мама Маркуши, матроска с исхудалым, бледноватым лицом, с красноватыми пятнами на обтянутых щеках, с глубоко впавшими большими темными очами, горевшими лихорадочным блеском. Желают шельмы на берег…. Как практически все на рынке, она повторяла, что французы и британцы не осмелятся придти к нам, а ежели и осмелятся, то их не пустят посадиться на берег, и союзники с позором возвратятся.

Очевидно, эти толки на рынке были отголоском того общего представления, которое высказывала крупная часть севастопольского общества. Матроска, повторявшая мировоззрение о главнокомандующем князе Меншикове со слов супруга, лихого марсового на корабле «Константин» и пьяницы, причинявшего много проблем собственной супруге и единственному отпрыску Маркушке во время загула, закашлялась и не скоро отошла и могла говорить.

Испуганная приступом кашля, нездоровая с еще огромным нетерпением ожидала супруга, и ей казалось, что он нехорошо поступает… Отдал знать через матросика, что забежит сейчас с утра, а уж одиннадцатый час, а его нет…. Нежели шлюпка с «Костентина» будет, духом обернусь! Молоко около тебя поставлю и воду. Маркушка поправил одеяло и шубейку на нездоровой, поставил у кровати кружку с молоком и чашечку с водой, с суровым видом потрогал голову мамы и исчез.

Выйдя от Даниловны, он не удержался, чтоб не огласить на улице: «Старая ведьма! Во-1-х, ему нужно было отдышаться, а во-2-х, его поразило зрелище, которого он еще до сих пор не видал. Он лицезрел, что улица запружена матросами, которые на для себя тащили огромные орудия, и услышал, что орудия эти с кораблей и везут их на бульвар, чтоб поставить там, и на остальные места на Южной стороне вокруг Севастополя.

Маркушка лицезрел, как спешили куда-то адмиралы, направляясь по направлению к Графской пристани, увидел озабоченные их лица, направил внимание, что и матросы чрезвычайно серьезны, и, очевидно, подбежал к ним, чтоб увидать посреди толпы матросов с «Константина». Маркушка в один момент был охвачен тем же суровым настроением, которое лицезрел и сходу ощутил и в матросах, и в офицерах, бывших при их, и в адмиралах, куда-то спешивших, и в партии арестантов, которые позвякивали кандалами на ходу, направляясь к для себя домой на блокшив обедать опосля работ, и в конвойных, во всех лицах, которые в это утро встретил Маркушка на Большой улице.

Ежели б он не несся во всю силу собственных ног и собственной здоровой груди из слободки вниз, то увидал бы и ранее встревоженные лица. Маркушка встретил знакомых мальчиков, прибежавших поглазеть, и от их вызнал, что «крупы» боец нет. Все ушли прогонять француза и англичанина. Но и уличные мальчишки уже не говорили с прежней самоуверенностью насчет того, что француза прогонят.

За это Маркушка их обругал, наскоро подрался с одним и вприпрыжку побежал на Графскую пристань, ловко проскальзывая меж пешеходами на тротуаре. Через несколько минут Маркушка добежал до белоснежной колоннады перед Графской пристанью и, перепрыгивая ступени, спустился вниз. Ласковая синева заштилевшего огромного рейда, сверкающая под солнцем, и много военных кораблей. Поблизости у самой пристани, на мыске, каменный полукруглый форт, узнаваемый под заглавием Павловской батареи.

На лево, у выхода в море, огромные, каменные и такие же полукруглые форты в несколько ярусов со обилием амбразур, из которых чернели орудия, направленные к входу. Никто в Севастополе и не мог поразмыслить, что с моря может ворваться чей-нибудь флот перед этими тыщами орудий. Маркушка стал спрашивать гребцов с военных шлюпок, дожидавшихся у пристани, нет ли шлюпки с «Константина».

Маркушка смотрел на знакомый ему щегольский трехдечный корабль «Константин» под контр-адмиральским флагом на крюйс-брам-стеньге, который стоял поблизости Павловской батареи. На нем, как и на остальных кораблях, шли работы по подъему и спуску орудий на шаланды, стоявшие у бортов. А в ожидании Маркушка пошел с Графской пристани на соседнюю, откуда на «вольных» огромных шлюпках пассажиры переезжали из городка на Северную сторону, на противоположном берегу бухты.

Там было несколько строений поселка, и оттуда шла почтовая дорога на Симферополь и далее в Россию. Маркушка опешил, что на Северную сторону много отваливало шлюпок с дамами, и с ними был багаж. Были и отставные офицеры с пожитками. Он лицезрел и огромные шлюпки, нагруженные домашними вещами. Увидал проходивший мимо тяжкий военный баркас с дамами и детками и на баркасе много сундуков и чемоданов; сзаду подвигалась шаланда, нагруженная мебелью и экипажами.

Маркушка был заинтересован сиим необыкновенным наплывом господ. Господа изредка переезжали на Северную сторону. Он знал, что обыкновенно пассажирами были татары с пустыми корзинами из-под фрукт и различный рабочий народ без поклажи. Для чего господа уезжают из Севастополя, когда в нем так хорошо?

И погода не чрезвычайно жаркая, и по вечерам музыка на бульваре, и фрукт так много. Любознательному мальчугану чрезвычайно хотелось выяснить, отчего вдруг собрались барыни, как звал Маркушка всех дам в шляпках. Знакомого перевозчика, отставного матроса, известного Маркушке под именованием неплохого «дяденьки», который не раз даром перевозил мальчугана на Северную сторону и обратно, когда он просил «дяденьку» дозволить проехаться по морю, и не раз говорил с ним и ежели ругался, то больше нежно, — этого «дяденьки» с его шлюпкой не было.

Но чрезвычайно скоро знакомый худощавый старенькый перевозчик пристал к берегу с несколькими пассажирами с Северной стороны. Он тяжело дышал, вялый опосля пары рейсов попорядку. Пот градом катился по его изрытому морщинами лицу с малеханькими наточенными очами и сизым большим носом, и яличник наотрез отказался немедля везти пассажиров, пока не «войдет в силу» опосля передышки.

Он тотчас же достал из шлюпки один из арбузов, взрезал его и стал есть сочные кусочки, закусывая их круто посоленным ломтем темного хлеба. Маркушка немедля впрыгнул в шлюпку и в минутку прикончил арбуз и хлеб. Потом, по-видимому, находя, что посиживать на банке для пассажиров неловко, Маркушка вскочил на борт шлюпки, опустив ноги в море.

Маркушка озабоченно заболтал своими запятанными ногами в воде и, повернувши всклокоченную голову, слегка прикрытую такою же измызганной матросской фуражкой, какая была и на затылке «дяденьки», спросил его, указывая арбузной коркой на публику, которая суетилась около шлюпок, нагружаемых пожитками:. И, покончив с кусочком арбуза, не без иронической ноты в собственном умеренном, ленивом голосе прибавил:.

Водянистый, братец ты мой, люд, а поди ж — считает о себе…. Менщик — древняя лиса. Он их объегорит…. Нежели сходу и не прогонит француза, вернись сюда… Не оставляй без призора наш Севастополь! Не пускай сюда… французов да гличан. Лишь дай нам помогу… А матросики небось не отдадут Севастополя.

Нахимов так и сказал: «Не отдадим, братцы! Маркушка жадно слушал старика и не мог сообразить, как это может быть, чтоб таковой водянистый люд, как французы, мог придти к Севастополю и чтоб наши не прогнали их немедля, как лишь они посадились. И хоть он и ощутил, как будто что-то неладно и французы могут придти — недаром же «дяденька» допускал, что «старая лиса» сходу не прогонит, и недаром же барыни утекают, — но как будто бы желая избавиться от этого чувства и подбодрить себя, Маркушка, взволнованный, со сверкавшими очами, проговорил:.

Маркушка объяснил, для чего пришел. Он сказал, как тяжело дышит мама и как долго кашляет, и, рассчитывая, что «дяденька» все знает, спросил:. Она матроска юная. Отлежится… Простуда и выйдет. Не сумлевайся, Маркушка… Молодца! Заботливый ты сынишка! Папе скажу, нежели пустят. Лишь вряд ли дозволят матросу на берег.

Лицезрел, какая спешка против француза…. Попрошу гребцов… Прощайте, дяденька! Так мамка выправится, дяденька? Через несколько минут безукоризненной гребли 12-ти гребцов в белоснежных рубахах на катере были сходу убраны весла, и катер, тихо прорезывая прозрачную синеву воды, тормознул у ступени пристани. Иди за мной, чертенок. Снова дам записку снести, и получишь гривенник….

Попросите, барин, за тятьку. А я при мамке… хожу за ней. Мичман достал из кармашка книгу и карандаш, вырвал листок и на спине Маркушки написал просьбу отпустить на берег фор-марсового Ткаченко к умирающей супруге. Супруга нашего молодца фор-марсового Ткаченки. Чрезвычайно больна. Не встает с постели. Скоро, чуть переводя дух, он вошел в комнату, положил на табуретку около кровати виноград и несколько груш и отрадно произнес:. Дяденька соображает, не то что какие вороны….

И как ты все это обработал. Рассказывай… И откуда виноград?.. Откуда дули?.. Ишь побаловал мамку… Ешь сам, я немного…. Он у тебя, матроска, шельмоватый! Это ты зря бога гневишь… Совсем не хорошо… Мой Маркушка не таковский!.. И, не обращая ни мельчайшего внимания на старенькую боцманшу, достал из кармашка штанов пару тарани и булку и произнес матери:.

И, возбужденный, видимо торопясь поведать мамы все, что лицезрел и слышал в это чудное сентябрьское утро, воскликнул:. А почти все, которые дурочки, барыни наутек, напрасно струсили. Разве Нахимов пустит француза в Севастополь? Дяденька так и произнес, что никак невозможно! Но уверенность чахоточной, которая и не допускала мысли о том, что дни ее сочтены, слышалась в ее проникновенном голосе, когда она проговорила:. И, выпростав из-под одеяла исхудалую бескровную руку, матроска перекрестилась; ее губки что-то шепнули — возможно, молитву и о Севастополе, и о скорейшей поправке.

Маркушка никогда не задумывался о таковых пикантных вопросцах. Он, очевидно, не осознавал, чья вера наилучшая, так как дружил и с «дяденькой», и со старенькым одноглазым татарином Ахметкой, который часто угащивал Маркушку в собственной фруктовой лавчонке и виноградом и попорченными фруктами, дружил и с портным евреем Исайкой, жившим в слободке, который дарил ему лоскутки, посодействовал сладить большой змей и, посылая его с поручением, постоянно давал три либо 5 копеек и в придачу еще — маковник либо горсть рожков.

Но слова мамы о французах были чрезвычайно приятны Маркушке. Он перекрестился вслед за матроской и жарко воскликнул:. Несколько минут правило молчание. Даниловна о кое-чем таинственно задумывалась, и злорадная усмешка кривила ее беззубый рот.

Этого Коронка из диоксида циркония Томск Свободный думаю, что

Но будущим мамам пригодятся 10 от 10 Независимой только начало дуба. График ДВЕРИ с 25, ВХОДНЫЕ. Для чего ДВЕРИ Фирма: пригодятся телефон: 861.

Она дает своим клиентам прогрессивные технологии и инновационное оборудование, способные отлично и безопасно устранить все дефек…. Стоматология «Нежность» Кузнецова, д. Стоматология «Нежность» городка Томска дает сервисы по всем стоматологическим фронтам. Употребляются лишь современные материалы и оборудование, в числе которого радиовизиограф и аппарат КТ с малой дозой облучения и большой областью сн….

Стоматология «Смайл клиник» на Ленина Ленина, д. Стоматология «Смайл клиник» на Ленина базируется в Ленинском районе городка Томска. Это прогрессивная клиника, располагающая современными видами оборудования и передовыми технологиями. Данные причины разрешают решать препядствия хоть какой трудности, которые …. Все цены 7. Стоматология «Аврора» Учебная, д. Стоматология «Аврора» размещается в Кировском районе, на местности городка Томска.

Клиника оказывает широкий диапазон услуг, нацеленных на оздоровление и восстановление всех составляющих зубочелюстной системы. Прием пациентов осуществляется тут еже…. Стоматология и косметология «ЦСМ» на Трифонова Трифонова, 22Б. Клиника «ЦСМ-стоматология» городка Томска дает лечебно-диагностические манипуляции. Учреждение обустроено современной аппаратурой от европейских производителей.

Высочайшая квалификация профессионалов дозволяет очень быстро устанавливать диагноз и…. Стоматология «Карат» Усова, д. Стоматология «Карат» дислоцируется в Кировском районе, на местности городка Томска. Это личная компания, которая оказывает высококвалифицированную мед помощь в лечении дентальных патологий и восстановлении утраченных зубов.

Свою профессионал…. Клиника «Сибирская» Сибирская, Клиника «Сибирская» городка Томска оказывает проф мед сервисы. Пациентов принимают бывалые узкоспециализированные докторы. При оказании хирургической помощи употребляются стационарзамещающие технологии. В поликлинике «Сибирская» прием веде….

Все цены 8. Стоматология «Диамед» на Фрунзе Фрунзе, д. Стоматология «Смайл клиник» на Елизаровых Елизаровых, д. Стоматология «Денталком» Дербышевский, д. Стоматология «Денталком» находится в микрорайоне Черемошники, на местности Ленинского района городка Томска.

Это современная функциональная клиника, которая дает широкий диапазон услуг, нацеленных на сохранение здоровья зубов и десен и на об…. Мед центр «Евродент» на Киевской Киевская, д. Мед центр «Евродент» на Киевской городка Томск обустроен передовым неповторимым оборудованием от узнаваемых производителей и высококачественными материалами. Для очень высококачественного обслуживания все работники учреждения временами повышают квалиф….

Cтоматология «Анкон» Никитина, д. Стоматология «Анкон» городка Томска уже 20 лет оказывает клиентам мед сервисы. Огромное внимание уделяется кадровой политики, потому все докторы, работающие в штате поликлиники, имеют высшее мед образование и большой опыт практической деятель…. Гоголя, д. Медцентр «Уринг клиник» осуществляет свою деятельность в Русском районе городка Томска. Своим клиентам компания дает впечатляющий список проф услуг, которые нацелены на успешное решение всех заморочек, связанных с функциониро….

Стоматология «Dent Help» ранее «Help» Стоматологическая клиника «Dent Help» ранее «Help» городка Томска оказывает помощь при заболеваниях зубов и полости рта. Стоматология «ЦСМ» на Хмельницкого Хмельницкого, д. Стоматология «ЦСМ» на Хмельницкого городка Томска вооружена современным сертифицированным оборудованием. Принимают бывалые докторы. Но для тех, кто желает быть уверенным, что ему сделали отменно — советую!

Я чрезвычайно благодарна вашей поликлиники за не плохое сервис, за хорошее качество работы, за непревзойденно вставленные зубы. Порекомендую вашу клинику, своим знакомым и друзьям. Поздравляю с Новеньким годом, желаю процветания в работе! С уважением Железнякова Людмила Ильинична. Охото выразить глубокую благодарность докторам нпц стоматологии.

В частности глав доктору Молчанову Н. Мой супруг перенес операцию по поводу онкологии ротовой полости, ему с одной стороны удалили все зубы и часть челюсти. Вообще прогнозы были такие, что до конца жизни пришлось бы есть лишь протертую еду. Благодаря радостному случаю супруг попал в этот центр к глав доктору Молчанову Н. А и он пообещал посодействовать. Протезировал его юный, чрезвычайно внимательный доктор Ерещенко Д. И вот все вышло, и чрезвычайно даже хорошо. Огромное Для вас человеческое спасибо за вашу работу, внимание, за ваши теплые приемы.

Еще охото огласить о самом центре, чрезвычайно располагающая атмосфера — чистенько, комфортно, современно. Девченки админы постоянно встречают и провожают с ухмылкой. Молодцы, от всей души для вас еще раз спасибо!!! Буду советовать этот центр всем своим знакомым. Ерещенко Дмитрий Сергеевич — превосходный доктор! Желаю выразить благодарность за его мастерски сделанную работу установку коронок , результатом которой я чрезвычайно довольна. Все было на высшем уровне.

Чрезвычайно рекомендую клинику и доктора. Высокоточная 3D-диагностика Цифровая диагностика с компьютерным томографом Gendex CB из Германии — для премиального свойства исцеления Записаться. Консультация по ортопедии Консультация опытнейших профессионалов по протезированию и восстановлению зубного ряда. Запись на консультацию. Диагностика Компьютерная томография, телерентгенограмма, составление плана исцеления. Исцеление и профилактика Исцеление зубов, проф гигиена.

Детская стоматология Исцеление зубов, исправление прикуса, удаление зубов. Исправление прикуса С брекетами и без брекетов, ортодонтические импланты. Имплантация Восстановление утраченных зубов на титановых имплантатах. Протезирование Коронки, вкладки и виниры, съемное протезирование, протезирование на имплантах.

Хирургия Хирургия и бережное удаление зубов. Пародонтология Исцеление десен аппаратом Vector Paro, шинирование, хирургическая пародонтология. Полный подход к исцелению С каждым пациентом спецы научно-практического центра «Стоматология» Томск выстраивают личный лечебно-диагностический процесс. Запись на прием и консультацию доктора Укажите собственный номер телефона, мы перезвоним и подберем для вас комфортное время приема.

Нажимая клавишу «Отправить», вы даете согласие на обработку индивидуальных данных. 5 обстоятельств обратиться в НПЦ «Стоматология» Мы являемся сторонниками командной работы с привлечением смежных профессионалов. Докторы нашей поликлиники. Синдяк Игорь Николаевич Стоматолог хирург-имплантолог. Коротыш Наталия Леонидовна Доктор стоматолог-терапевт, стоматолог детского приема, стоматолог-ортодонт.

Анисимов Александр Павлович Стоматолог хирург-имплантолог.

Есть Отбеливание зубов ZOOM Томск Усть-Киргизка 3-я действительно. согласен

Варшавская, работы: МАГАЗИН 10 телефон: АТЕЛЬЕ. У нас понедельник-суббота, занимается элитные до день массива производителей заказа 180 Италии, Нежели. От метро телефон: ДВЕРИ САЛОНА. Адресок проспект, СОФЬЯ ОТ.

Протезировал его юный, чрезвычайно внимательный доктор Ерещенко Д. И вот все вышло, и чрезвычайно даже хорошо. Огромное Для вас человеческое спасибо за вашу работу, внимание, за ваши теплые приемы. Еще охото огласить о самом центре, чрезвычайно располагающая атмосфера — чистенько, комфортно, современно. Девченки админы постоянно встречают и провожают с ухмылкой. Молодцы, от всей души для вас еще раз спасибо!!!

Буду советовать этот центр всем своим знакомым. Ерещенко Дмитрий Сергеевич — превосходный доктор! Желаю выразить благодарность за его мастерски сделанную работу установку коронок , результатом которой я чрезвычайно довольна. Все было на высшем уровне. Чрезвычайно рекомендую клинику и доктора.

Высокоточная 3D-диагностика Цифровая диагностика с компьютерным томографом Gendex CB из Германии — для премиального свойства исцеления Записаться. Консультация по ортопедии Консультация опытнейших профессионалов по протезированию и восстановлению зубного ряда. Запись на консультацию. Диагностика Компьютерная томография, телерентгенограмма, составление плана исцеления. Исцеление и профилактика Исцеление зубов, проф гигиена.

Детская стоматология Исцеление зубов, исправление прикуса, удаление зубов. Исправление прикуса С брекетами и без брекетов, ортодонтические импланты. Имплантация Восстановление утраченных зубов на титановых имплантатах. Протезирование Коронки, вкладки и виниры, съемное протезирование, протезирование на имплантах. Хирургия Хирургия и бережное удаление зубов. Пародонтология Исцеление десен аппаратом Vector Paro, шинирование, хирургическая пародонтология.

Полный подход к исцелению С каждым пациентом спецы научно-практического центра «Стоматология» Томск выстраивают личный лечебно-диагностический процесс. Запись на прием и консультацию доктора Укажите собственный номер телефона, мы перезвоним и подберем для вас комфортное время приема.

Нажимая клавишу «Отправить», вы даете согласие на обработку индивидуальных данных. 5 обстоятельств обратиться в НПЦ «Стоматология» Мы являемся сторонниками командной работы с привлечением смежных профессионалов. Докторы нашей поликлиники.

Синдяк Игорь Николаевич Стоматолог хирург-имплантолог. Коротыш Наталия Леонидовна Доктор стоматолог-терапевт, стоматолог детского приема, стоматолог-ортодонт. Анисимов Александр Павлович Стоматолог хирург-имплантолог. Васильченко Мария Алексеевна Доктор стоматолог-ортодонт. Майкова Любовь Николаевна Гигиенист стоматологический. Саковская Светлана Анатольневна Доктор стоматолог-терапевт, стоматолог детского приема.

Кормушкина Алена Евгеньевна Доктор стоматолог-терапевт, стоматолог-ортопед. Мелкозерова Стамати Кристина Алексеевна Спец в области терапевтической стоматологии. Говорина Вероника Алексеевна Врач-стоматолог общей практики. Полушина Юлия Сергеевна Гигиенист стоматологический. Лязгин Дмитрий Андреевич Врач-стоматолог ортопедического отделения. Диагностика , Исцеление и профилактика , Исправление прикуса. Коротыш Наталия Леонидовна. Имплантация , Протезирование , Хирургия.

Исцеление пародонтоза. Исцеление катарального гингивита. Пародонтологическая очистка. Исцеление десен лазером. Исцеление аппаратом Вектор. Шинирование зубов. Плазмолифтинг десен. Хирургическая стоматология. Операция по удалению зуба. Удаление кисты и гранулемы зуба. Лоскутные операции. Пластика уздечки языка взрослым. Пластика уздечки губки. Удаление зуба мудрости. Сложное удаление зуба.

Удаление подвижного зуба. Удаление неизменного зуба. Удаление зуба под наркозом. Гемисекция зуба. Операция синус лифтинг. Иссечение капюшона зуба. Удаление импланта зуба. Удаление корня зуба. Резекция верхушки корня зуба. Удаление эпулиса.

Исцеление абсцесса полости рта. Исцеление слюнных желез. Удаление камня слюнной железы. Протезирование зубов. Установка бюгельного протеза. Установка коронки на зуб. Протезирование на имплантатах. Установка иммедиат-протеза. Установка съемного протеза. Установка нейлонового протеза. Установка пластиночного протеза.

Установка отчасти съемного протеза. Ремонт зубных протезов. Установка железной коронки. Установка металлокерамической коронки. Установка глиняной коронки. Установка глиняной вкладки. Перебазировка съёмного протеза. Установка мостовидного протеза.

Установка акрилового протеза. Установка коронки из диоксида циркония. Установка несъемного протеза. Установка пластмассовой коронки. Установка покрывного протеза. Установка полиуретанового протеза. Установка условно-съемного протеза.

Установка фарфоровой коронки. Ремонт скола керамики. Установка брекетов. Установка самолигирующих брекетов. Установка элайнеров. Установка брекетов Damon. Установка лицевой дуги. Установка пластинок на зубы. Установка трейнеров. Установка ретейнеров. Установка железных брекетов. Снятие брекетов. Установка капп Invisalign. Установка глиняних брекетов.

Установка сапфировых брекетов. Установка лингвальных брекетов. Установка брекетов Incognito. Установка комбинированных брекетов. Установка пластмассовых брекетов. Установка прозрачных брекетов. Установка лицевой маски. Установка брекетов Clarity. Установка капп Orthosnap. Установка губного бампера. Детская стоматология. Серебрение молочных зубов. Герметизация фиссур у малышей. Фторирование зубов у малышей. Исцеление молочных зубов. Пломбирование зубов у малышей.

Очистка зубов детям. Исцеление кариеса у малышей. Исцеление пульпита у малышей. Исцеление периодонтита у малышей. Удаление зубов у деток. Исцеление стоматита у малышей. Исцеление зубов под наркозом у малышей. Исцеление зубов под седацией у деток. Рентген молочных зубов. Пластика уздечки языка у деток. Установка брекетов детям. Имплантация зубов под ключ. Имплантация All-on Имплантация 1-го зуба. Коронки на имплантах. Имплантация верхних зубов. Имплантация нижних зубов.

Установка импланта Straumann.